Об этой встрече и о дерзком ребенке он тем же вечером рассказал своему брату.
— Вот вспомнишь мои слова, Олих, — посмеялся вместе с ним Урлас. — Через десять лет я доставлю к тебе эту чертовку.
В череде дней он совсем забыл о той встрече. А несколько дней назад Урлас сказал ему:
— Ты помнишь, что я обещал тебе десять лет назад?
Брат недоуменно хмурился, пытаясь вспомнить, что же тот пообещал ему.
— Я обещал, что привезу к тебе зеленоглазую ведьмочку, забросавшую тебя яблоками.
И он вспомнил. И яркий изумруд огромных глаз. И задорные ямочки на щеках. И даже имя…
Глава 13. Договор
С того времени прошло почти десять лет. Задорная девочка превратилась в прекрасную чувственную женщину. Неумолимое время изменило и его. Из восторженного юнца, способного умиляться и восхищаться, он превратился в могучего, беспощадного и циничного мужчину. Дрожь прошла волной по чешуйкам, все еще прикрывавшим его лицо, когда он подумал о том, кто лишил девственности его игрушку. Попадись он сейчас ему на глаза, немедленно разорвал бы на мелкие куски.
— Велма, — смакуя на языке ее имя, пробормотал он.
Он внимательно следил за ее лицом, к которому уже стали возвращаться краски. Когда она закусила губу, вздрогнул, так напомнила она ему ту маленькую девочку, что восторженно смотрела на него под яблоней и точно так же кусала губы. Ему вдруг захотелось, чтобы и сейчас она глянула на него с таким же восторгом, как тогда. А не со страхом, горевшем в ее глазах сейчас.
Чуть не ухмыльнулся, когда руками она прикрыла свои грудь и то яркое местечко, о котором он думал все эти дни.
Но сдержался. Одна шальная мысль засела у него в голове. Брать женщин силой было ему не впервой. Но с этой должно быть все иначе. Почему он так решил, и сам не знал. Но далекое урчание в животе подтвердило его намерение.
Не отводя прищуренного взгляда от ее глаз, сбросил куртку и стал медленно расстегивать рубаху.
В какой-то момент я поняла, что это конец. Зловещий рок настигал меня. Понимая, что не скроюсь, а невидимый преследователь дышит мне в затылок, я двигалась на полном автомате: бежала, падала, вскакивала. Шарахнула, так и не рассмотрев его, молниями. Затем стремительный бег по склону горы и безумная, яростная обжигающая боль во всем теле, лишающая сил и сознания, нахлынувшая за ней темнота. Неожиданный хищный рев и мужской голос, подаривший робкую надежду. Может, еще не все кончено? Сильные, но нежные руки, несущие меня. А затем яркий свет и треск разрываемой ткани.
И вот я его увидела. Сил пошевелиться и прикрыть свою наготу не было, но каждую черточку этого резко очерченного лица, покрытого драконьей чешуей, я смогла рассмотреть. Что-то неуловимо знакомое было в этих чертах. Но не могла вспомнить. Не было сил. Казалось, жизнь вытекает из моего тела с каждой вспышкой боли, вызываемой ожогами. Обострившиеся чувства позволили мне даже услышать звук лопнувшего волдыря на лице.
Вижу ужас в его взгляде. Ярость. И в какой — то миг его лицо становится каменным и непроницаемым. Взгляд этих черных глаз не отпускает меня, держит на плаву и заставляет дышать. Он проводит руками над моим лицом. С тихим шипением затягиваются ожоги и отступает боль. Он колдует над моим телом, спасая и восстанавливая его.
Зачем? Почему? Я не могу ошибиться, этот мужчина — дракон. Они жестоки и безжалостны. В сказки об их невероятной любви и нежности я не верила. Это только сказки. Почему он спас меня? Зачем лечит? Уверена, плата за его сиюминутную доброту будет очень высока.
Сил нет, но боль отступает, оставляя после себя онемение и ватную слабость в каждой клеточке.
— Велма.
Он знает мое имя! Наша встреча не случайна! Больно прикусив губу, смогла прикрыть руками свои прелести.
Мой жест не прошел незамеченным.
Сбрасывает куртку. Медленно, тягуче медленно расстегивает рубаху. Полупрозрачная чешуя покрывает не только скулы, а и предплечья. Густым панцирем прикрыты бока.
Бросает рубашку на меня и бросает хлесткое:
— Надень ее.
И отвернулся!
За все придется платить, стучит набатом в моем мозгу.
Но сил на то, чтобы сбежать, нет. Их едва хватает на то, чтобы неловко сесть и дрожащими руками натянуть на себя рубаху. Пальцы не слушаются и не хотят застегивать жемчужные пуговки. Шелковая ткань и драгоценные пуговицы орут о его далеко не простом статусе. Но от этого мне совсем не легче.
Кое-как справившись с застежкой, я скорее догадалась, чем почувствовала — он снова смотрит.