Моя работа с Ларсеном закончилась болезненно. Однажды меня послали на станцию с двумя пакетами — большим и маленьким. Пакеты лежали в ручной тележке, и мне дали дали деньги, чтобы оплатить транспортные расходы. Ларсен дал мне конкретные указания, что большой пакет должен быть отправлен одним способом, а маленький — другим. Я не сразу понял это, поэтому он продолжил объяснять, что большой пакет должен быть доставлен в один офис, а маленький — в другой. Предположительно, это означало, что один пакет должен быть отправлен по почте, а другой — экспрессом. Однако я упустил этот момент, потому что он заставил меня нервничать и волноваться и высказал несколько едких замечаний по поводу моего общего интеллекта. Оставив его все еще сердитым на меня, я отправился с тележкой, мои мысли были в полном смятении. Станция — было ли это место, где отправляли вещи из города? Там меня освободили от меньшего из двух пакетов и сказали, чтобы я отнес второй в грузовой склад. Хохо! Казалось, все складывается великолепно; у меня не было ни малейших проблем с доставкой каждого из двух пакетов в разные места! Жизнь оказалась не такой уж сложной, как казалось. Но… они вернули мне двадцать пять центов в качестве сдачи, и что это может означать? смысл этого? Ларсен сказал, что дает мне точную сумму.
Я рысью вернулся в магазин и поставил тележку на место. Но как насчет тех двадцати пяти центов? В прилавке была щель, ведущая в денежный ящик, и через эту щель я опустил деньги точно как я видел, как это делал Ларсен, и по этому жесту я считал себя уже полноправным бизнесменом. Это было по-детски, я знаю, но дети иногда бывают ребячливы.
Прошло несколько дней. Затем Ларсен отвел меня в сторону и спросил о посылках. Он был в ярости. Это был высокий, грузный мужчина. Он был очень зол. Я стоял весь разбитый и несчастный, но ничего не понимал. Он кричал что-то о человеке, который ожидал свою посылку и до сих пор не получил ее. Идиот! Тогда, должно быть, там остались какие-то деньги?
Да, так и есть. Двадцать пять центов.
Где же они?
Я опустил деньги в кассовый ящик…
Я посмотрел на него. Он был ужасно зол. Только через пять лет до меня дошло, что он считал, что я украл эти деньги.
Он сказал, что я могу идти домой и что мне не нужно возвращаться на работу утром. Я не был уверен, что он имел в виду это. Был поздний вечер, когда я впервые осознал, что потерял работу. И тогда я разрыдался.
Что отец сказал Ларсену, я не знаю. Но он пришел домой на следующий вечер и положил передо мной несколько серебряных монет. «Вот твое жалованье, которое я получил. Ты можешь оставить эти деньги себе».
В серебре было полторы кроны — невероятная сумма для одного человека. Во всех других случаях весь наш заработок приходилось отдавать отдавать отцу. Я получал две с половиной кроны в месяц от Ларсена. На следующей работе я получал четыре.
Некоторые люди считают, что дети пролетариата, такие как я, работают с большим самоуважением и с полным пониманием денег. Боже мой, работа была не чем иным, как ужасным позором, обрушившимся на нас, и причиной злейшей ненависти к мальчикам, которые могли выйти и поиграть после школы, которые могли делать все, что им заблагорассудится, во время школьных каникул. Все, что мы получали, это доброжелательную улыбку от нашего работодателя, когда он узнавал, что наступили наши летние каникулы. Ах да, это великолепно, теперь, когда у нас так много работы!
В таких обстоятельствах мы быстро осознали как ничтожно было наше положение и как мало было общего, да и было ли что-то, если сравнивать нас и детей лучших людей. Но именно это мы и делали. И на этом объясняется ненависть пролетария к работе. Он видит как другие мальчики играют и наслаждаются свободой. Он сам прикован к своей работе за два часа до школы и четыре часа после. Периодически моему брату Янусу приходилось выходить на работу во внеурочное время в книжный магазин, где он работал — после отец приводил его домой и укладывал спать в двенадцать ночи. Стоит ли удивляться, что мы ненавидели работу?
Но люди говорят, теперь все иначе. Но это то, что было сказано прошлому поколению и позапрошлому поколению, и это то, что будет сказано каждому будущему поколению.
Как ребенку понять, что цель жизни это зарабатывание денег? Его честолюбие заключается в том, чтобы тайком получить несколько удовольствий, которыми наслаждаются его товарищи. Детство определяет ход жизни мужчины, и пролетарий ненавидит работу в течение пятидесяти долгих лет своей жизни, пока он не опустится до ее выполнения и за его спиной не появится длинная вереница молодых людей, чтобы снять проклятие с его плеч.