-Не-е-е-ет, - вырвался его отчаянный крик, когда юная Веста врезалась в дерево. Свет померк, но спустя мгновение снова стало светло.
Герман моргнул и, вновь обретя зрение, поразился увиденному. По склону вновь мчались юные Герман и Веста. Проснулась злость и он повернулся к Савани.
- Что это значит? – он почти выкрикнул эти слова.
- Ты должен отпустить её, - мягко ответила Савани.
- Нет, упрямо сказал Герман, - я виноват во всем этом, как я могу отпустить «это»?
- Тут нет твоей вины, - Савани взяла его лицо в свои ладони, - мы можем стоять тут сколько угодно долго, пока ты не поймешь, что это трагическая случайность, - она мягко, но настойчиво удержала его голову, как только он попытался отвести свой взгляд в сторону склона с летящими лыжниками, - отпусти ЕЁ, ты можешь помнить о том, что случилось, ты даже должен помнить о том, что случилось, но отпусти Весту, не держи её в своем сердце, - Савани отпустила голову Германа.
Он скорее инстинктивно повернулся и посмотрел на склон и, снова не в силах отвезти взгляд, лицезрел ужасную концовку. Свет вновь померк и возродился, прогоняя картину ужасной трагедии Германа по очередному кругу.
- Отпусти её, - прошептала Савани.
- Отпустить её, - эхом повторил Герман.
- Отпусти.
- Я очень её любил, - Герман повернулся к Савани, и было видно, по всему чувствовалось, как сложно ему не смотреть в сторону склона, боль как будто физически проступала на его лице, - как я её любил, - слезы потекли из его глаз, затмевая взор.
- Я покажу тебе, чьей любовью сейчас занято твоё сердце, - спокойно ответила ему Савани и свет померк.
* * *
Это был обычный вечер в их доме. Маленький Кристиан, который недавно стал школьником, упрямо говорил о том, что он должен ходить в школу и обратно домой, сам. Герман с Савани стояли на опушке леса и смотрели в окно небольшой избушки. Они смотрели в это окно как телевизор. На экране которого был поздний вечер в доме Германа. Светлана занималась вышиванием, а Герман возился с Кристианом.
И стоя здесь, за окном лесной сторожки, Герман понимал, что самой большой любовью в его жизни на данный момент является Кристиан, его маленький Кристиан.
Да, волею непонятных судеб, он оказался втянут в абсолютно сумасшедшее путешествие по временам. Узнал, что у него будет и дочь, что путешествия во времени возможны, что его Светлана, с которой он прожил немало счастливых лет … ну вот, а действительно ли прожитые годы были счастливыми. Безусловно, да. Для Германа годы были счастливыми.
Что произошло?
Почему спустя 16 лет его жена пытается его убить. Возможно, это один из важных вопросов, на которые ему необходимо найти ответ. А возможно и нет. Где он сейчас? В каком-то потустороннем мире. Как он сюда попал? Да уж блин, попал. Отправился на машине времени, которая дала сбой. Он попал в какую-то совершенно дикую древность. Да уж, когда начинаешь осознавать произошедшее, крыша отлетает. Он сосредоточился на картинке. На себе и Кристиане из прошлого … или из будущего. Окончательно сам себя запутаю так. Ясно одно чистая, безусловная любовь к сыну – она не только там, за этим окном, она и здесь в его сердце – тут и сейчас. И вновь предательская скупая мужская слеза скатилась по его щеке.
Свет померк.
Свет возродился.
Савани стояла напротив него. Вокруг была яркая, белая, клубящаяся субстанция, похожая на туман.
- Ты сильный, - Савани говорила в голове Германа, рот ее был закрыт, - мощный потенциал в тебе есть, ты должен овладеть им, но всё зависит только от тебя, ты можешь многое – пробудись!
Резкий удар ладонью в лоб. Германа накрыла темнота и беспамятство.
* * *
Свет медленно проникал сквозь прикрытые веки. Я сладко потянулся. Как же давно я так не высыпался. Даже если сегодня надо на работу, всё равно не пойду. Мысль появилась и исчезла. Солнце было настолько ярким, что открывать глаза совершено не хотелось. Ощущения были классными. Взял и повернулся на другой бок, положил руки под голову … стоит еще поспать.
Блин, а где подушка? Кто стырил у меня подушку?
Мысль лениво уползла. За ней пришла другая. Да хрен с ней, с подушкой.
Вдруг, как звон колокольчика, раздался легкий женский смешок. Точно женский. Но это не смех Светланы. Глубокий женский смех жены не спутаешь с этим, почти девичьим, задорным смехом.
- Кто здесь? - спросил, не открывая глаз, но слегка напрягшись.
- Вставай Герман, - смех, по-прежнему, был слышен в голосе.
И тут понял, насколько же мне этот голос знаком. Только всё силился понять — откуда?