– Ты чего? А… Не знаю, как покажется тебе, но Ассариэль… Она очень любила кофе…
– Ассариэль?
По имени было сразу понятно, что речь шла об аграфке. Он, изменившимся голосом, с какоим то напряжением, пояснил:
– Моя… Покойная жена… Ассариэль из Дома Вечернего Тумана. Её убили три месяца назад. Во время нападения на станцию «Нагана»…
– Мне жаль, но…
– Оставь. Не надо фальшивых соболезнований, Лараниэль. После неё осталась дочь, и если мне память не изменяет, ты её вчера видела…
…Значит ей не показалось! Девочка действительно полукровка!.. Получается, что у него нет особой ненависти к аграфам, и она может надеяться на лучшую участь… Внезапно его глаза стали холодными, словно лёд.
– Вчера, как я понимаю, кое-что произошло, отчего я принял тебя за свою погибшую жену… Поэтому… Но сегодня я в своём уме и твёрдой памяти. Поэтому и разговор у нас будет другим, Лараниэль Тариэль из Дома Утренней Росы.
Аграфка напряглась, понимая, что сейчас балансирует на кончике иглы. А человек откинулся на неожиданно удобную спинку своего стула, делая очередной глоток своего напитка. Желая выгадать время, Лараниэль протянула руку к чашке, поднесла её ко рту и сделал крошечный глоток. Горько… Непривычно… Едва не отшвырнула её в сторону, но не посмела. Словно со стороны услышала его голос:
– Ассара клала сюда две ложечки сахара и добавляла столько же сливок. И ей всегда было мало одной чашки.
– Я – не она!
Вспылила вдруг, забыв обо всём на свете, девушка.
– Верно. Ты не она. Но вчера… Точнее, ночью, ты вела себя так, словно моя… Жена. Покойная жена.
…Короткая, почти незаметная пауза заставила её насторожиться. Но человек продолжил говорить:
– Ты спокойно вымылась перед сном, даже одела её любимый пеньюар, причём, правильно…
…Значит, так называется этот понравившийся ей ночной наряд?..
– Отреагировала на Свету, словно это твоя…
…Он нажал на слово «твоя»…
– …Твоя родная дочь. Я видел слёзы радости на твоём лице… Ассариэль так же смущалась, когда я спрашивал её про молоко. И ты ни словом, ни движением не показала своего отвращения ко мне в постели. Наоборот, отдавалась с такой…
Незнакомым жестом крутанул ладонью в воздухе.
…– Жадностью, что ли… С таким нетерпением… Даже с радостью… И я чувствовал твою искренность при этом… Лараниэль…
…На этот раз кофе, как назвал его человек, был очень вкусен!.. Если бы ещё не дрожала рука! Между тем человек продолжил:
– Чего ты хотела добиться этим? Что тебе нужно от меня и моей дочери?
Зелёные глаза были непроницаемы, как и словно окаменевшее лицо. Ни малейших эмоций, никаких проблесков чувств. Всего лишь ожидание ответа…
– Я… Испугалась… Поэтому и… Вела себя так…
– Врёшь.
Всего одно слово. И – верное. Потому что сейчас она лгала. А он вновь повторил:
– Ты врёшь. И не только мне, но и самой себе, Лара.
Горло само сглотнуло какой то комок. Ведь человек прав. Она лжёт. Потому что не в силах признать правду. Даже самой себе. Человек отставил пустую чашку, встал, не отрывая от неё взгляда, и под его тяжестью хотелось съёжится и стать незаметной…
– Я оставляю тебя на «Возмездии». Вопрос с военными решу так же. Твой статус…
Она напряглась, ожидая самого страшного, но он спокойно произнёс:
– Гостевой. Ограниченный допуск везде, кроме моих апартаментов. Жить, естественно, ты будешь в них.
– С вами… Господин?
– Естественно.
Неподдельно удивился человек. Затем показал на двери:
– Спать будешь там.
…Вышние силы! Неужели он изгоняет её из своей постели?! Почему то вместо радости от этого аграфка чувствовала острую обиду. Шевельнула дрожащими губами, тщательно выговаривая каждое слово:
– На станции всем женщинам делали специальные прививки, господин… Чтобы избежать последствий… Последний раз я получила её месяц назад…
– Последствий?
…Он не понял… Краснея, пояснила:
– Чтобы не было детей, господин. Одна инъекция – год гарантии. Вы можете… Пользоваться мной… Последствий не будет…
Почему то было очень стыдно взглянуть ему в глаза…
– Ты… Что ты несёшь?!.
– Это так, господин… Правда… И…
Словно бросилась с обрыва, выдохнула:
– Я не стану возражать против этого…
…Глаза человека на миг расширились, чтобы почти тут же снова стать прежними. Затем обманчиво мягкий голос задал другой вопрос:
– Уверена, что не будешь?
– Да, господин…