— Смешно балакаешь, человек, — хрюкнул клыкастый.
— Я не человек, не смей меня оскорблять! — с деланным высокомерием отозвался наемник. — Я благородный оборотень-прохвост!
Орк опять подавился смешком, но тихо — чтобы стражники не услышали.
— Ты треплешься, прямо как один мой знакомый.
— Сомневаюсь, что где-то существует столь же одаренный оборотень, как я, — хмыкнул мужчина и выругался себе под нос — хорошо над ним стражники потрудились.
— Ворон? — вдруг раздалось в темноте. Мрак тут стоял непроглядный, и даже взора оборотня не хватало, чтобы выцепить из черных теней черты лица соседа. Но орк, видимо, узнал его по голосу. Да и сам наемник вдруг припомнил…
— Белый Ворон? Ты, что ли?
— Барст? Барст Камнелоб?
— Вспомнил? Эх, тот валун ведь раскололся!
— Да я помню! Весь отряд помнит! Ну ты даешь, — хохотнул Белый Ворон. — Ты как тут оказался?
— Так купили нас! Заплатили хорошо, надо было одно дельце… кхм, обделать. Ну мы с ребятами все подчистили, а на обратном пути разошлись — ликаны эти проклятые, по лесам здешним бегают, спасенья от них никакого нет. Вот и оказался я в этом городке, чтоб его демоны в пламени Глубин сожгли! Ну а дальше ты ж знаешь, как бывает…
— Да-а, — протянул Ворон, потирая побитые бока. И это хорошо, что оборотни изначально более выносливые, чем люди, а то лежал бы он сейчас с переломанными костями.
— Ты-то как здесь очутился?
— Да почти как ты, мы ж наемники, народ вольный, но золотолюбивый, — хмыкнул мужчина, а потом шикнул: — Иди сюда.
Барст приблизился. Они и так говорили достаточно тихо, но Ворон не собирался рисковать: орки слышат хуже, чем оборотни, а кричать и оповещать стражников о чем-то более серьезном, чем сломанный когда-то камень, он не желал.
— Надо выбираться отсюда, — прошептал наемник. — Ты давно здесь? Знаешь, как можно выкрутиться? Сколько нас здесь продержат?
— До завтра, до утра, — мрачно ответил Барст, потирая свои здоровые грязно-зеленые кулаки. — На рассвете казнить будут.
Ворон так и сел, хотя лежал.
— Это у них развлечение здесь такое?
— А ты как думал? Почему здесь так пусто? Стражники здесь всех метут: темных не любят, магов-колдунов не любят, хамов, — орк хмыкнул, — не любят. Так что ждет нас с тобой завтра топор палача да ликующая толпа. Может, помидором еще кинут.
— Лучше яйцом, мне желтый больше нравится, — проворчал Ворон, думая.
Среди наемников оборотень действительно был хорошо известен — и не тем, что головой разбивал валуны, как Барст. Белый Ворон был одним из лучших дельцов-воинов, решая проблемы со скоростью летящего дракона. Уж он-то придумает, как выбраться из темницы. Или будет действовать по обстоятельствам.
Вередон был мелким городишкой в Ленате, настолько мелким, что не на всех картах его отмечали. Жили здесь одни люди, даже вездесущих оборотней не наблюдалось. Отношение ко всему "не такому" было отрицательным. В этом убедились все четыре пленника, которым сегодня предстояло лишиться головы. Радостные горожане собирались на главной площади, крича и ругаясь. Толпа предстала в своем самом отвратительном обличье, желая зрелищ — кровавых, с болью и смертью. Людям не было дело до страха тех, чья отрубленная голова совсем скоро повеселит народ.
Первым на грязный деревянный помост вывели светлого эльфа. Его длинные пшеничного цвета волоса спутались, перепачкались в грязи и засохшей крови. На лице его, поистине прекрасном (по сравнению с толпой людей), виднелись багрово-алые следы. Одежда его была изорвана, и идти ему было тяжело, но он не показал слабости, когда поднимался по кривым скрипящим ступеням. Когда эльф появился на помосте, толпа заулюлюкала и забросала дивного проклятиями. У того даже кончика уха не дрогнул. Он стойко сносил все издевательства низших смертных созданий, словно стадо свиней, копошившихся в грязи, которую сами создали.
Второй на помост вывели девушку. Ее русые волосы были заплетены в длинную косу, из которой торчали "петухи" и репейник. Сама она была тощей, невысокой — призрак, а не живая девушка. Не красавица, с бледным лицом. Только и красили ее русые волосы да большие голубые глаза, под которыми навеки залегли тени. Губа ее была разбита, но, по сравнению с эльфом, выглядела она лучше — сразу видно, что с ней в темнице обращались не так жестоко. Видимо, побоялись — девушка была магом. Вернее, ведьмой, если верить деревянной табличке, повешенной ей на шею.