Ночь прошла тихо. Сквозь шум дождя Ворон слышал крики людей. Все же он оказался прав, и погоня была. Но люди — народ слабый, в дождь искать четверку беглецов им не очень приятно. Ворон бы не удивился, если бы узнал, что преследователи вернулись в город.
— Подъем, нам пора, — скомандовал наемник, безжалостно расталкивая похрапывающего Барста. Маг и эльф встали сами.
Первую подлянку подкинул уступ — за ночь дождь неплохо размыл землю, и если легконогие оборотень и эльф могли еще ступить на него, то у неуклюжей человеческой девушки и тяжелого орка не было никаких шансов. Пришлось опять Ворону изворачиваться, помогая обоим вылезти из пещеры. В конце концов он плюнул и банально столкнул Барста вниз. Пришлось еще полчаса ждать, пока орк поднимется из оврага.
— Ты что творишь, Белый?!
— Никто не виноват, Барст, что ты разожрался до размеров стада кабанов, — отозвался Ворон, ничуть не смущенный своими действиями. Это девушка была тощей и легкой, а тушку приятеля вытягивать было очень тяжело.
Барст попыхтел и смолк, после чего четверка смогла продолжить путь. К середине дня Ворон невольно заметил, что ему достались на редкость терпеливые спутники — то ли так совпало, то ли они всего лишь осознавали, что не время капризничать. Никто за все время пути не пожаловался на голод или стертые ноги. Так что к вечеру второго дня наемник решил сжалиться и устроить нормальный привал, с костром и едой. Правда, до этого он проверил, нет ли в окрестностях человеческого жилища — лишние проблемы были им ни к чему. Оставил спутников на поляне, отошел недалеко и превратился. Как можно было догадаться по его прозвищу, наемник обращался в ворона. В белого с красными глазами ворона — увидит кто, точно подумает, что прилетел вестник из Глубин. Приметный облик, поэтому оборотень редко им пользовался, чтобы не привлекать внимание.
Взлетел к вершинам деревьев, огляделся — сплошной лес, на несколько миль ни одной деревушки. Погоню за собой он тоже не чуял, так что, спустившись и вернувшись к своим товарищам по несчастью, он объявил привал. Эльф с Барстом собрали хворост — принципиально вдалеке друг от друга, — Ворон сумел прирезать ножом пару нерасторопных зайцев — все же с звериным обликом охотится куда легче, — а маг собрала грибов и даже съедобных — а то он сомневался, что девица их не отравит. Но нет, она здорово помогла им с устройством ночлега, разожгла костер и взяла на себя приготовление еды. Вместе с эльфом они пожарили на толстой ветке зайцев и грибы, даже натерли мясо парочкой каких-то трав. В итоге получилось что-то душистое и слишком вкусное, чтобы Ворон позволил себе лишний выпад в сторону девушки. Так уж и быть, он смирился с ее существованием. Проблем и пользы от нее было поровну.
Перед сном договорились о дежурствах, но Ворон все равно не спал, а дремал всю ночь — он не доверял никому, даже Барсту. Орк, конечно, знакомый, но у оборотня был такой принцип. Что уж говорить о какой-то магичке и неизвестно откуда взявшемся светлом эльфе — они редко покидали Рассветный Лес. В общем, Ворон сторожил лагерь и свою драгоценную жизнь втайне от остальных. И не зря это делал, потому что перед самым рассветом на них вышла стая волков. Звери были злы, часть из них — ранена. Наверняка напоролись на охотников из деревни. Но четверке беглецов от этого было не легче. У них имелось два меча и алебарда на весь их небольшой отряд, а волков насчитывалось одиннадцать голов. Это, конечно, были не варги — огромные серые твари, сильнее и выносливее своих младших братьев, — но противники все равно достойные. Особенно для раненного орка, сломавшего о первого же волка алебарду, усталого эльфа и злого Ворона, который одновременно еще пытался прикрыть девушку. Хорошо, что и оборотни, и дивные обладали великолепной реакцией, а то их сожрали бы в первую минуту. А так повеселились.