Чин кивнул:
— Хорошо.
— Поешьте, пообщайтесь. Я уверен, вам есть что обсудить.
Чин поразился таким изменениям в характере Сержанта и был благодарен этому человеку. Он покивал в знак благодарности, взял Суджу за руку и вывел ее за дверь.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
Суджа остановилась возле входа в ресторан и замерла у аквариума с рыбками, прижав ладонь к стеклу. Она наблюдала, как черная рыба-ангел и оранжевая золотая рыбка шевелили полупрозрачными, похожими на шелковую ткань плавниками, будто обмахивались веерами. Чин подошел и встал радом с ней. Он стоял так близко, что мог вдыхать запах ее волос. Чин положил ладонь на ее руку. Суджа не прильнула к нему, но и не воспротивилась. Когда она подняла на него глаза, они были огромны, а взгляд глубокий. Чин не убрал руку, хотя вдруг почувствовал, что не знает, что делать дальше.
К ним подошла официантка с двумя заламинированными меню под мышкой.
— На двоих? — спросила она пронзительным голосом, затем повернулась и, вихляя бедрами, зашагала вглубь зала.
Чин предоставил Судже идти первой, следуя на шаг позади нее; возможно, ей хотелось, чтобы он вел ее за собой, а может быть, и нет — он не знал. Официантка подвела их к угловому столику, отделенному бумажной перегородкой, с квадратными красными подушками, лежащими на сосновой скамье. Чин сел на скамью и почувствовал, как деревянные планки ходят под ним ходуном и прогибаются.
— Попробуй. — Он поднял фарфоровый чайник и налил ячменного чая.
Суджа взяла чашечку кончиками пальцев и осторожно поднесла к губам. Она чуть наклонила голову в молитвенной сосредоточенности — прекрасно и почтительно. Чин смотрел, как Суджа пьет, и почти ощутил тепло, наполняющее ее тело. Сможет ли он обращаться с ней как с желанной чашкой чая, ценить так, как только возможно? Сумеет ли жить, а не выживать, научится ли чувствовать себя уверенным и спокойным, чтобы она держала его в объятиях и не выпускала? Удастся ли ему снова стать самим собой? Возможно ли еще такое?
Суджа поставила чашечку на подставку и положила ладони себе на колени. Она никак не могла заставить себя посмотреть ему в глаза. Потрясение от неожиданной встречи с Чином еще не отпустило ее, и ей требовалось время, чтобы осознать это. Было так необычно сидеть рядом с ним, после того как она столько времени провела взаперти в доме Пина, где могла лишь мечтать о встрече с Чином. Суджа никак не могла отпустить напряжение, расслабиться и почувствовать себя в собственном теле.
Она посмотрела на Чина, стараясь не упустить ни одной детали: вот его чистый лоб, тонкая бледная шея, его запястья, крупные костяшки пальцев… Неужели он всегда был таким худым? Шрам, протянувшийся от брови к щеке, зачесанные назад и прилизанные, как у гангстера, волосы придавали ему вид внезапно возмужавшего мальчишки.
Суджа снова уронила взгляд на лежавшие на коленях руки и в очередной раз задалась вопросом: каким образом Чин оказался в той квартире? Как он познакомился с этими людьми? Ее терзало какое-то тревожное чувство, и не было уверенности в том, что ей на самом деле хотелось это знать. Девушка не понимала, с чего начать.
— Ты спас меня, — сказала она наконец.
Чин приподнялся со своего места:
— Пока еще нет полной ясности. Я разговаривал с Сержантом, и нам еще предстоит все уладить с Жонгом и его людьми.
— Тебе придется заплатить?
— Возможно. Еще не знаю, — хрипло ответил Чин. — Если честно, было бы лучше, если б у меня получилось просто откупиться от него. Я бы что угодно отдал, только бы избавить тебя от всего… — Он умолк, не зная, что сказать. — От всех сложностей в Китае, — неуклюже закончил Чин фразу.
У этих северокорейских женщин, которых продавали в качестве невест китайским мужчинам, были особые названия: «новенькие», «порченые», «дважды или трижды использованные». Его изводила мысль о том, что девушек продавали не один раз, а несколько или даже множество раз. Почему это произошло именно с Суджей? Она была так чиста, так талантлива, и ее ждали великие дела в Чосоне. «Почему это случилось с ней?!» — с возмущением думал Чин.
В тот момент, когда он протянул руку и крепко сжал ее ладонь в своей, Суджа осознала, что Чин понимал масштаб ее позора. Суджа почувствовала себя перед ним обнаженной. Ей было ясно, что боль ее души бросается ему в глаза не меньше, чем синяки и шрамы на ее теле. С тех пор как они виделись на занятии преподавателя Ку, где Суджа была одной из самых бойких, ярких и всеми любимых студенток, прошло меньше года. Как низко она с тех пор опустилась и как сильно и безвозвратно изменились обстоятельства ее жизни. Что можно сказать, когда от твоего прошлого тебя отделяет бездна?