ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
Возвращаться в обволакивающую темноту тоннеля было сродни спуску в могилу. Со сжатыми зубами и спазмом в горле Чин ощупью продвигался вдоль стены, пока не добрался до того места, где в скале имелся уступ. Он опустился на землю и сморщил нос от сырого запаха мокрой земли и мочи. До него донесся женский плач, и Чин вгляделся во мрак, но не смог ничего рассмотреть.
— Эй, ты в порядке? — спросил он.
Был ли в порядке хоть кто-нибудь здесь?
— Ты поможешь мне? — хлюпая носом, произнесла женщина. — Не нужно мне было приходить сюда. Отсюда нет выхода, и никто мне не поможет. Я умру в этой дыре. — Она снова зарыдала.
Чин узнал по голосу ту беременную девушку и вспомнил слезы на ее прекрасном личике, когда она обнимала на прощание подругу.
— Ты не умрешь здесь, — попробовал Чин успокоить ее.
Он ушел от Хёка таким удрученным, что не знал, какие превратности судьбы ожидают его самого, не говоря уж о ком-то другом, но хорошо понимал, что эту женщину ничего хорошего не ждет. Чин откинул голову назад, уперся затылком в стену тоннеля и подумал о том, сколько народу уже умерло здесь. Может, и ему суждено стать одним из них?
— Откуда тебе знать, оппа? Ты можешь мне помочь? — спросила она.
— Не знаю, я просто говорю, что выход должен быть.
— Мне нужен врач.
— Прости, но я не знаю ни одного врача, — устало произнес Чин.
— А ты не знаком с кем-нибудь, кто знает?
Чин подумал о Хёке и его знакомом по имени Чон, про которого он рассказывал и говорил, что они с женой заведуют приютом.
— Я знаю одного человека, который помогает женщинам, возможно, он и тебе сможет помочь. Но неизвестно, когда я смогу увидеть его… — сказал Чин и замолчал.
— А ты не… может быть, ты знаешь еще кого-то? Кого-то поблизости?
Чин подумал и вспомнил Лока — китайского фермера и его жену Бию.
— Есть одна супружеская пара, которая помогла мне, когда я только переправился через границу. Они говорили, что могут помочь девушкам.
— О, правда? — Женщина незаметно приблизилась к Чину настолько, что ее дрожащие пальцы коснулись его руки. — Они были добры с тобой? — Она подошла совсем близко, и ее лицо оказалось на одном уровне с лицом Чина. Ему даже были видны ее светлые глаза и впалая бледная щека. Когда в последний раз женщина стояла с ним рядом? Он вспомнил о Судже, и мысль о ней заставила Чина ощутить резкую боль утраты. Смутившись и не зная, что сказать, он немного отодвинулся от своей собеседницы. Ему хотелось помочь, но не было уверенности в том, что стоило рекомендовать ей китайскую чету, поскольку По рассказывал на бойне, как покупают и продают в Китае северокорейских девушек.
— Они мне показались довольно любезными, — неуверенно ответил Чин. — Дали мне поесть и позволили согреться, но я не знаю, чем именно они могут помочь тебе.
— У них должны быть связи.
— Возможно. — Чин сморщил лоб. — Я их об этом не спрашивал, поэтому не знаю, есть ли у них связи и можно ли им доверять.
— Доверять нельзя никому.
Чин криво усмехнулся:
— Думаю, у тебя есть на то основания. Но я знаю, что могу доверять Хёку, и знаю, что его знакомство будет надежным. Я бы сначала обратился к нему.
— Когда ты его увидишь?
— Не знаю точно. Я мог бы поехать в Тунхуа и поискать его на следующей неделе.
— На следующей неделе? — простонала она. — А та китайская пара — с ними ты мог бы поговорить раньше?
Чин наклонил голову:
— Они всего в нескольких милях отсюда. Наверное, я мог бы сходить к ним завтра.
— Если они всего в нескольких милях, почему бы не поговорить с ними сегодня? — предложила девушка. — Идем, пока светло!
«Она не робкого десятка, эта девчонка», — подумал Чин и кивнул.
— Хорошо. Конечно, идем.
Когда они вышли из тоннеля, день клонился к вечеру, и на небе сиял полумесяц. Деревья в полях отбрасывали длинные тени, и воздух был спокоен и тих.
Широкий шаг Чина, его высокая худая фигура, пробиравшаяся через заросли деревьев, и твердая рука, которой он придерживал ветки, придавали уверенности шедшей за ним вниз по склону молодой женщине. Когда поле закончилось, он поднял ее на руки и помог перелезть через забор. Она была легкой, как связка хвороста, несмотря на то что носила в себе ребенка.
Чин вел беременную через заиндивелые кукурузные поля, и под их ногами хрустела мерзлая земля. Они пробирались мимо торчавших рядами кукурузных стеблей, мимо ощетинившихся стерней на оставленных под паром полях, а солнце медленно садилось, и луна проливала на землю и деревья бледный серебристый свет. Они шли в тишине, опустив головы, ссутулившись, чтобы лучше сохранялось тепло.