Они вышли во двор. Не отрывая глаз от земли, Суджа повторяла себе, что справится. Она сможет пережить этот день, пройти через него, минуту за минутой. Так ей было проще концентрировать внимание на простых вещах: хрусте мерзлой земли под ногами, ярком небе над головой, звуке ветра. Суджа напомнила себе, что родители любят ее и на земле есть вещи, ради которых стоит жить. Но при мысли о родителях из глаз у нее брызнули слезы, и она заставила себя не думать о них. Ей придется стиснуть зубы и просто прожить этот день.
Госпожа Ван вошла в теплицу и придержала для Суджи брезентовый полог на входе. Оказавшись внутри, девушка осторожно огляделась, боясь увидеть там Пина. В дальнем конце теплицы две женщины собирали пекинскую капусту напа. Госпожа Ван выбрала ближайший ряд, подхватила небольшую табуреточку и устроилась в середине ряда. Она нагнулась к капусте и двумя руками вырвала из земли большой кочан. Оборвав вялые и поврежденные листья, показала кочан Судже, а потом положила его в тачку к другим кочанам. Женщина встала и протянула Судже свой ножик для обрезки листьев, указав при этом на табуретку. Девушка кивнула и взяла нож, попробовав пальцем остроту лезвия. Она посмотрела на капустный ряд и на женщин, работавших в другом конце теплицы. Присев на корточки, Суджа потянула большой кочан, однако ей пришлось приложить усилия, поскольку капуста крепко сидела в земле. Ухватившись за нее обеими руками, она стала поворачивать головку вокруг своей оси и в конце концов выдернула ее. Затем Суджа обрезала ножом корни и оторвала некрасивые листья.
Ей еще никогда не приходилось работать в теплице, но это получалось у нее довольно легко, поскольку в Северной Корее она несколько раз бывала на студенческих полевых работах. Девушка продвигалась дальше по ряду, проворно очищая белые блестящие кочаны и складывая их аккуратными кучками. Погрузившись в работу, Суджа потеряла счет времени и ненадолго забыла о том, где находится и в какое плачевное положение попала.
Госпожа Ван не ждала от пленницы многого, поскольку поняла по ее бледной коже и нежным рукам, что на ферме от нее не будет особой пользы. Но, увидев, как быстро Суджа втянулась в работу, хозяйка была приятно удивлена и обрадована тем, какими чистенькими и хорошо обработанными получались у той кочаны. Девочка оказалась трудолюбивой. Госпожа Ван это оценила и смягчилась по отношению к ней.
Вскоре по размеру и форме кочана, по хрусткости крепких стеблей Суджа научилась определять, готова ли капуста к сбору. Она ухаживала и за другими овощами — маленькими зелеными узниками — во всех теплицах. Девушка проводила руками по мясистым зеленым листьям, приподнимая их и оценивая размер баклажанов, наблюдая за тем, как они становятся темно-фиолетовыми. Когда приходила пора, она собирала их. В конце дня Суджа всегда уходила из теплицы последней. Перед этим она поливала растения из наброшенного на руку шланга, и ледяная вода капала с ее предплечья. Девушка оставалась в теплице как можно дольше, потому что ей было невыносимо находиться под одной крышей с Пином.
Вернувшись домой, она старалась сразу же юркнуть в маленькую боковую комнатку с чуланом и гардеробом, которую госпожа Ван выделила специально для нее. Там Суджа хранила одежду и рюкзак, и ей нравилось, спрятавшись ото всех, находиться в окружении своих вещей. Девушка доставала ожерелье в виде дракона, которое подарил ей Чин, держала его в руках, поглаживая гладкую поверхность нефрита, и горько плакала, вспоминая слова Чина, которые он сказал, надев на нее это украшение. Где он теперь? Какой же она была дурой, что приехала в Китай искать его! Чего она смогла добиться? Ей ни на йоту не удалось продвинуться в поисках, но при этом ее собственная жизнь оказалась разбитой. Она подвела его и ужасно подвела себя. «Глупая, бестолковая дура! Ты пустила под откос свою жизнь, бросила умму и аппу, уничтожила всё собственными руками. Теперь ты и Чину не будешь нужна!»
Суджа боролась с отчаянием, зная, что все усилия пойдут прахом, если она до конца дней останется здесь. Девушка постаралась сосредоточиться на главной цели — найти Чина, поскольку это поддерживало в ней веру в то, что свободная жизнь еще возможна. Чувство унижения и злость постепенно превратились в острую решимость, которую подстегивали воспоминания о тех днях, когда они с Чином проводили время в темной комнате, и о том, как их работа бок о бок в начале их отношений позволила родиться той глубокой связи, которую невозможно было выразить словами. Чин не разбирался в фотографии, но он серьезно относился ко всему, что делала Суджа.