— Да!
— Нет, благодарю. — Чин покачал головой, ища водителя мужского пола.
— Поехали. — Она жестом указала ему на свой мопед.
Другие водители не шевельнулись — он был ее пассажиром. Чин подошел к женщине и встал рядом с мопедом, а та перекинула тяжелую ногу через сиденье и заняла место за рулем. Сжав губы, Чин уселся у нее за спиной, касаясь коленями ее ляжек.
— В район Чже Жон. Дом пятьдесят пять. Я опаздываю.
Женщина выкрутила ручку газа до упора, и мопед выскочил на дорогу. Треща мотором, он вклинился между двумя сверкающими двухэтажными автобусами, которые возвышались по обе стороны от мопеда, как две плавно движущиеся эмалированные стены. Женщина оказалась агрессивным водителем, и ее мопед, суетливо обгоняя автомобили в плотном движении улиц, метался в потоке, как крыса в сточной канаве.
Она подвезла его к старому жилому комплексу, и Чин взглянул вверх на обшарпанные здания. На стенах, в тех местах, где дождевая вода стекала по металлическим карнизам, виднелись следы ржавчины; вдоль балконов тянулись провисающие веревки с мятым бельем. На парковке через каждые десять ярдов было установлено не меньше двадцати камер видеонаблюдения — каждый квадратный дюйм двора просматривался.
Мопед остановился возле бордюра перед одним из зданий. Соскочив на землю, Чин размял затекшие ноги, отсчитал несколько банкнот и протянул их женщине-водителю. Опустив голову, он пошел к ближайшему зданию и, обойдя его, направился к следующему корпусу. Дойдя до дома № 55, Чин нырнул в дверной проем и бегом преодолел два лестничных марша.
— Ты опоздал, — произнес Чжао, впустив Чина.
Чжао был дюжим парнем с тугим круглым животом и бледным блестящим лбом. Он казался вялым и лоснящимся, как человек, который целыми днями сидит в четырех стенах, что в основном Чжао и делал, будучи управляющим в жилом комплексе Жонга.
Чин прошел мимо него, пожав плечами.
— Извини, — сказал он, оглядывая гостиную и кухню. — Где девочки?
— В спальне.
— Ты с ними общался. Как они, готовы ехать?
— Да-да.
Чин пристально посмотрел на него из-под прикрытых век:
— В прошлый раз, когда ты так сказал, одна из них попыталась выпрыгнуть из машины.
Чжао пожал плечами и поднял вверх квадратные, исчерченные коричневыми линиями ладони:
— У некоторых девчонок с головой не все в порядке, что тут поделаешь? Они же «северянки».
Услышав это слово. Чин сжал губы. Он почувствовав себя в некотором роде соучастником из-за того, что Чжао использовал в разговоре с ним это слово, будто сам Чин не был «северянином». Однако сойти за защитника перебежчиков ему тоже не хотелось. Его задачей было забирать и привозить.
Он направился к спальне, Чжао последовал за ним.
Чин просунул в дверь голову.
— Аннён, — сказал он, а затем, помедлив секунду, вошел в комнату.
Три девушки сбились в кучку на кровати. Ближе к изголовью, подтянув к себе колени и уткнувшись лицом в предплечья, сидела высокая женщина. Длинные волосы прикрывали ее ноги. Две другие девушки устроились в изножье. Миниатюрная женщина бомжеватого вида с длинными, выкрашенными в рыжий цвет волосами жалась к другой, с короткой стрижкой, одетой в мужскую куртку-бомбер и свободные спортивные штаны. Стриженая девушка подняла голову чтобы посмотреть, кто вошел в комнату, и когда Чин увидел ее лицо, сердце его остановилось.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ
— Суджа… — еле слышно произнес он. Эту линию подбородка, эти волосы, миндалевидные глаза, которые теперь обрамляли темные круги, он не мог спутать. Перед ним определенно была Суджа, из плоти и крови, здесь, в этой самой квартире! — О, мой бог! — Чину показалось, что пол уходит из-под ног, а стены раздвигаются. Его взгляд скользнул по лицам других женщин и снова вернулся к Судже. Он не мог поверить, что это происходит на самом деле.
— Чин? — побледнев, прошептала Суджа.
— Да, это я. — Раскинув руки, он подбежал к ней, заключил в объятия и прижал к себе так крепко, что почувствовал, как бьется ее сердце, ощутил знакомый изгиб ее тела и нежность ее щеки.
Чин поцеловал ее и погладил по волосам. Его глаза блуждали по лицу Суджи, словно он хотел убедиться в том, что перед ним действительно она.
— Поверить не могу, что это ты!
— Ты жив, — дрожащим голосом произнесла Суджа.
Меньше всего она ожидала увидеть здесь Чина. Девушка прикоснулась ладонями к его щекам, а потом крепко обняла. Она так долго держала себя в руках во время переправы через Туманную, а затем еще несколько жутких месяцев на ферме Ванов, вплоть до последних дней в квартире Чжао, где с тревогой, в полной неизвестности ждала своей участи. И вот теперь страх и боль, которым она не давала выхода, вырвались наружу, и Суджа почувствовала, будто разбивается на тысячу мелких осколков.