Запершись изнутри, шепотом позвала:
— Глюк!
Он появился почти мгновенно, я ведь не отпускала его после прошлого ритуала вызова. Бледный, заметно бледнее, чем он был, когда я видела его в последний раз в пожаре. Туманный плащ уменьшился больше чем наполовину, я натурально испугалась, что сам Глюк тоже постепенно исчезает.
— Ты же говорил, что от меня будешь подпитываться?!
Честно говоря, я надеялась, что он восстановится, пусть и не полностью.
Глюк в ответ тяжело качнул лохмотьями капюшона.
— Если я возьму слишком много, ты ослабнешь. Того, что я беру, достаточно, чтобы не развеяться, но переносить предметы и вообще появляться слишком далеко от тебя я больше не смогу, ты права…
— Глюк…
— Без слез, пожалуйста. Лучше давай вычистим эту заразу, да? Оно того стоит. Лучше беспокойся не обо мне, а о том, что больше половины срока прошло, а никакого прогресса.
Глюк прав, но, уж если он отвергает сочувствие, я по крайней мере могу его подбодрить.
— Ну почему же никакого? Кое-что есть. Ты запомнил того свиномордого, что был на чердаке?
— Хм-м-м...
Рассказ много времени не занял, Глюк выслушал очень внимательно и сделал те же выводы, что и я:
— Свина надо найти.
— Угу. Я передам девочкам. Если он в каком-то доме появится, мы будем знать. Замешаны несколько аристократических семей, а значит, где-то свин мелькнуть должен.
— Ждать слишком долго, Нат. К тому же мы не можем быть уверены, что он попадется на глаза нашим девочкам. Вдруг нет? Того, что его ищет Край, недостаточно. Я бы на его месте на дно залег. Пожалуй, я знаю, какие нычки надо проверить в первую очередь.
— Ты…
Привычную ворчливую манеру общения Глюк отбросил, и это… выворачивало нервы даже сильнее, чем его плачевный вид.
— Вернусь завтра, — отмахнулся Глюк и попытался исчезнуть.
— Да погоди ты! Какие еще нычки, ты только что сказал, что опять не можешь далеко от меня отходить?!
— Вот ближайшие пока и проверю, на пару кварталов меня хватит. А потом… будем совсем как в начале срока: ты ездишь по улицам, я шныряю по домам. Кстати! Подтяни эту свою… лекарку девиц. Служанкам свиномордый может и не попасть на глаза, а вот красоткам за деньги…
— Верно. Так и сделаю. Только и ты… будь осторожен, — сказала я в пустоту. Дух уже смотался.
На глаза навернулись слезы.
Я умылась холодной водой, постояла, уткнувшись лбом в прохладу зеркала. Глюк прав, раскисать нельзя.
В спальню я вернулась, почесывая кончик носа. Сидеть и терпеливо ждать, ничего не делая, не в моей натуре. Хоть бы снова горничной устроиться… Но я засветилась, свин обязательно передаст проклятым, что именно я устроила пожар и спасла девочек, а значит, я должна сидеть под надежной защитой особняка, придется смириться. Оттого, что я бессмысленно угроблюсь раньше срока, хорошо будет только Шай’дазару.
Услышав шаги в соседней спальне, я постучалась и, получив разрешение, вошла. Дан отложил газету, вопросительно посмотрел на меня и жестом предложил присаживаться. Я решила прояснить один момент:
— Дан, а можно спросить?
— Спрашивай, конечно.
— Какие детские приюты ты все время упоминаешь?
— М-м?
Даниэль на секунду опешил, потом вдруг смутился и наконец, ухмыльнувшись, с легким вызовом заявил:
— Дорогая герцогиня, не только же вам позволено открывать приюты.
— А?
Даниэль пожал плечами:
— Вам доводилось слышать про приют имени Ридианны Милосердной?
— Краем уха. В благотворительных кругах так сильно плевались в адрес приюта, что я сразу поняла — отличное место. Неужели это ваш?
— Мой.
Смежную дверь между нашими спальнями я не закрыла, и в проеме появилась Гретти с подносом в руках. На подносе белели конверты. Видимо, моя корреспонденция из приюта и пекарни. Гретти испуганно отступила, но я жестом показала ей, чтобы она подала мне поднос.
— Приют для детей до четырнадцати, они получают начальное образование, и приют помогает им устроиться на работу.
— Я слышала, что приют имени Ридианны Милосердной первый по усыновлениям?
— Да, — гордо кивнул Даниэль. — Очень многим детям удалось найти семью. Это…
И тут раздался грохот, потому что Гретти уронила поднос. Мы оба резко обернулись, но девушка уже торопливо собирала разлетевшиеся по ковру вещи.
— Простите, месье, простите, мадам! — быстро пробормотала она. Я вдруг заметила, что у девушки дрожат руки. — С вашего позволения…
— Что это было? — недоуменно поинтересовался Даниэль, глядя вслед улепетнувшей горничной.
— Не знаю. — Я снова задумчиво почесала кончик носа. — Пожалуй, оставлю тебя ненадолго. Эта девочка для меня не просто служанка. Пойду расспрошу, что произошло…