Кларк нападал не только на тех людей, которым был должен, Его дружелюбие, поначалу весьма искреннее, внезапно могло смениться злобой. Были места, где он не мог появиться из-за случившихся там потасовок, туда он всегда заставлял ходить Карлу. Одним из таких мест была аптека. Его толкнула старушка. Она забыла взять купленные лекарства и не пошла в конец очереди, а направилась прямо к прилавку. Он возмутился, тогда кассирша сказала ему, что у старушки эмфизема. Кларк ответил: «Ну и что! У меня у самого геморрой». Пришлось послать за управляющим, чтобы тот приструнил его. А в кофейне на шоссе ему отказали в рекламной скидке на завтрак, потому что было уже позже одиннадцати часов. Кларк поспорил с ними, а потом уронил пластиковый стаканчик с кофе на пол — просто не удержал! — а они сказали, что он чуть не ошпарил ребенка в коляске. Он выпалил, что ребенок был в полумиле оттуда и что он разлил кофе, потому что ему не дали в долг. Ему заметили, что он не просил, чтобы ему дали в долг, а он ответил, что и не обязан был просить.
— Ты разозлился, — вздохнула Карла.
— Подумаешь.
Она ничего не сказала ему о стычке с Джой Такер. Джой Такер работала в городской библиотеке, и ее лошадь обитала у них на конюшне. Лошадь была горячей маленькой каштановой кобылкой по имени Лиззи, которую Джой Такер в хорошем настроении называла Лиззи Борден. Вчера она приехала не в духе и пожаловалась на то, что крыша до сих пор не починена, а Лиззи выглядит не ахти, будто простудилась.
На самом деле с Лиззи было все в порядке. Кларк постарался вести себя миролюбиво (насколько это было возможно). Но на сей раз вспылила именно Джой Такер, заявив, что Лиззи заслуживает лучшего ухода, а их конюшня — дыра. На что Кларк огрызнулся: «Как раз для тебя!» Джой не забрала Лиззи сразу же, как ожидала Карла. Но Кларк, который раньше считал кобылку своей любимицей, отказался ухаживать за ней. Лиззи обиделась и в результате отказалась на тренировке брать барьер и подняла шум, когда ей чистили копыта. Эту процедуру проводили каждый день, чтобы не завелся грибок. Карле пришлось быть начеку, чтобы Лиззи не покусала ее.
Но самым ужасным для Карлы было исчезновение Флоры, маленькой белой козочки, которая составляла компанию лошадям в конюшне и на выпасе. Целых два дня от нее не было ни слуху ни духу. Карла боялась, что на нее напали дикие собаки или койоты, или даже медведь.
Флора снилась ей прошлой ночью, и позапрошлой тоже. В первом сне Флора шла прямо к ее кровати с красным яблоком во рту, а во втором сне — прошлой ночью — она убежала, увидев, что идет Карла. Кажется, у нее было что-то с ногой, но она все равно убежала. Она привела Карлу к забору из колючей проволоки, который ограждал какое-то минное поле, а потом шмыгнула сквозь эту проволоку, поранив ногу и всю себя, скользнула белым угрем и исчезла.
Увидев, что Карла идет к загону, лошади придвинулись к забору, чтобы она их заметила. Выглядели они довольно неприглядно, несмотря на свои новозеландские попоны. Карла тихо заговорила с ними, извиняясь, что пришла с пустыми руками. Она похлопала их по спинам, потрепала носы и спросила, знают ли они что-нибудь про Флору.
Грейс и Джунипер захрапели и уткнулись в Карлу, будто узнали имя и разделили ее тревогу, но потом Лиззи втиснулась между ними и оттолкнула голову Грейс от ласковой руки Карлы. Она довольно сильно укусила эту руку, и Карла долго ее ругала.
Еще три года назад Карла совсем не обращала внимания на трейлеры. Даже не употребляла это слово. Как и ее родители, она считала, что «дом на колесах» это чересчур напоказ. Некоторые люди жили в жилых фургонах, и это было обычным делом. Трейлеры мало отличались друг от друга. Но когда Карла переехала сюда, когда она выбрала жизнь с Кларком, то увидела все в новом свете. Она стала употреблять слова «жилой фургон», замечать, как люди обустраивают свои «домики», какие вешают шторы, как обставляют внутри, как красят веранды (одна лучше другой!), крылечки или пристройки. Она едва могла дождаться той минуты, когда сама начнет делать все то же самое.
Какое-то время Кларк соглашался с ее идеями. Он построил новые ступеньки, потратил уйму времени, чтобы найти кованое железо для отделки лестницы. Он не жаловался на то, сколько денег пришлось потратить на краску для кухни и ванной и на материал для занавесок. Красила Карла на скорую руку: в то время она еще не знала, что дверцы буфета надо снимать с петель. Да и выгоревшие шторки следовало бы обрезать.
А вот насчет ковра Кларк заартачился. Во всех комнатах ковры были совершенно одинаковые, и Карле это не нравилось. Ковер состоял из маленьких коричневых квадратов, на каждом — орнамент из темно-коричневых, рыжеватых и желто-коричневых тильд и фигур. Долгое время она думала, что в каждом квадрате узор один и тот же. Теперь, когда у нее стало больше времени, чтобы изучить рисунки, она решила, что если соединить по четыре квадрата вместе, то получатся точно такие же, только большие. Иногда ей удавалось быстро их сложить, а иногда приходилось поломать голову.