е уже подмастерьями, и вам будет полагаться жалование, напрямую зависящее от ваших успехов.
В зале столовой воцарилась тишина. Видимо, все примеряли к себе чин подмастерья, и — главное! — его жалование.
Меня лично больше завлекла идея посетить библиотеку — сравнить с домашней батюшкиной, с одной стороны... С другой — посмотреть какой-никакой справочник по амулетам и узнать про "пэри желаний". За что-то же его должны были запретить? И вдруг удалось бы узнать как должен вести себя нормальный человек с этим амулетом. Может то, как обращался со мной "муж" — было и вовсе нормально? Ну и, заодно, что ещё от него можно ожидать поглядеть.
— Всё тогда, доедайте, а я — пошёл, — заявил нам куратор. — Приятного аппетита!
И тихо притворил за собой дверь.
Тишина в зале тут же сменилась шумными выкриками — парни делились идеями друг с другом.
— А ты в чём пойдёшь на праздник? — толкнула меня в бок девушка-соседка.
— Наверное, в платье, — замялась я, скрывая за улыбкой смущение. — У меня оно одно, так что выбора особого нет.
— Ууу... везёт тебе! — я с удивлением посмотрела на неё, и Левкоя с печальным видом пояснила: — У меня — целых три!
Я с непониманием продолжала смотреть на неё.
— И в чём проблема?
Теперь уже соседка по комнате удивлённо глядела на меня:
— Как в чём? Я не знаю в каком платье буду лучше выглядеть!
— Зачем? — серьёзно спросила я.
В принципе, я понимала, что сейчас, скорее всего, нарвусь на скандал, но мне хотелось не только понять что движет её стремлением нравится всем и каждому, но и сразу обозначить свои границы: я не трогаю других ровно столько же, сколько другие не трогают меня. А терпеть не пойми сколько бессмысленное щебетание о нарядах только потому, что сразу внятно не сказала что мне не нравится — я не хочу.
— Чтобы быть красивой! — с лёгкой укоризной сказала девушка.
— Ты и так красивая, — я пожала плечами.
Она не рискнула с этим спорить. По сравнению со мной, Левкоя была очень красива. Я бы даже сказала, что любая девушка выглядела бы красавицей рядом со мной. Собственно, достаточно было просто быть не настолько же жирной, как я.
— Понимаешь, я привыкла смотреть на одежду с точки зрения удобства и опрятности, а не с точки зрения красоты, — примирительно сказала я. — Если у тебя все платья аккуратные и по погоде — выбери одно из них считалочкой.
Соседка недоверчиво посмотрела мне в глаза, потом ещё раз окинула взглядом мою фигуру, чуть задержавшись на моём платье... и, наконец, улыбнулась. Наверное, признала, что в моём случае выбирать платье покрасивее действительно бесполезно.
Я грустно улыбнулась. Мне — и переживать в каком платье я красивая... Если я ещё немножко растолстею, то из моих рубах можно будет делать шатры.
Тем временем, еда на тарелках закончилась, и все начали потихоньку уходить. Я по привычке собрала оставленные на столах миски и ложки, и унесла на кухню — поближе к лохани для мытья посуды.
Уже когда собрала последние кружки и только-только повернулась спиной к выходу на улицу, мне показалось, что дверь скрипнула, закрываясь. Обернулась — никого. Пожав плечами, я донесла кружки до лохани. Может, показалось. Может, ветер подул, заставив дверь скрипнуть.
Придя к себе в комнату, я обнаружила Ольха и Вадима, занятых очень важным делом. Они застилали кровати. И даже у Левкои, которая в данный момент разложила все три свои платья на кровати и задумчиво глядела на них, в уголке лежала стопочка постельного белья.
А у меня его не было.
— Вадим, можно тебя отвлечь? — спросила я с порога.
Вадим сноровисто разложил вторую простыню, которая здесь заменяла пододеяльник, потом так же — одеяло, и подвернув их так, чтобы не свисали с кровати, выпрямился.
— Да?
— Можно тебя попросить сходить со мной к келарю? Я же ни денег, ни постельного белья не брала.
— Попросить — можно! — он серьёзно посмотрел на меня, но потом не выдержал и с улыбкой сказал: — Конечно, я провожу тебя туда.
Когда мы закрыли дверь спального крыла, я повернула в сторону лестницы, но Вадим меня остановил:
— Нет, нам в другую сторону, — он махнул рукой вправо. — Тут есть ещё одна лестница, только на три этажа. Нам будет удобнее спуститься по ней, а не обходить через главную лестницу.
По длинному коридору мы шли бок о бок, парень предупредительно шёл не торопясь, подстроившись под мой шаг.
— Вадим, а тебе не кажется, что здесь что-то происходит? — решила я поделиться сомнениями.
— Ты про что?
— Ну, ещё даже дня не прошло с момента, как нас зачислили, а тут уже сыскари бегают и всех опрашивают...
Парень с сомнением поглядел на меня:
— Что ты хочешь, если работа у людей такая? — теперь товарищ смотрел вдаль, на то место, где коридор поворачивал. — Хорошо, что они есть. Хорошо, что делают свою работу. А из-за чего — какая нам разница? — он пожал плечами — Может, это просто совпадение? Или они тут и до нас были, а мы и не знаем.
Некоторое время мы шли молча.
Я размышляла о том, насколько надо рассказывать Вадиму про то, что я случайно подслушала разговоры сыщиков. Наверняка это тайна. Тем более, не предназначенная для моих ушей.
С другой стороны, речь шла о человеке, который был для меня в некотором смысле родным — как ни крути, а Тис — уж точно хотя бы жених мне. Если не больше...
На этом месте мои раздумья были прерваны Вадимом:
— А вот и дверь. Запомни табличку, господин Сфорца сказал, что так обозначаются все лестницы, которые не парадные.
Я присмотрелась к двери.
— "Малая лестница дельта-три номер два" — прочитала я вслух.
— И которая из закорючек обозначает "дельта-три"? — чуть печально поинтересовался парень. — Я тут только "малую лестницу" прочесть могу.
Мне стало жутко неудобно. Ведь хотела же не щеголять знаниями, а постоянно это делаю. Плохо-то как...
— Купцы Южной империи пишут такие закорючки на своих товарах, если их несколько, — начала объяснять я. — Ну, например, ты — купец, и у тебя есть двенадцать кувшинов с вином, по четыре кувшина каждого вида. А снаружи все кувшины одинаковы...
Сделав паузу, глянула на Вадима. Парень внимательно слушал объяснение.
— Тогда ты возьмёшь кисточку и нарисуешь на кувшинах эти закорючечки. На одном — "альфа-один", "альфа-два" ... Ну и так дальше, сколько кувшинов этого вина у тебя будет. На сосудах с другим вином — "бета-один" и так далее. На кувшинах с третьим вином — "дельта-один", "дельта-два"... А в путевой дневник запишешь как называется правильно то вино, которое ты пометил коротким способом.
— А откуда ты это знаешь? — беззаботно спросил Вадим.
— Батюшка научил, — вздохнула я. Врать другу совсем не хотелось, поэтому я решила немножко умолчать. — Ему приходилось сталкиваться с товарами южан, а они все так подписывают. А батюшка решил, что мне в жизни это пригодится, вот и показал как вслух читаются разные их закорючки. Торговые гости, если поясняют про свой товар, они же так и говорят слугам — мол, достань амфору вина, на которой написано "гамма-три". Вот всем и приходится запоминать их язык.
Вадим посмотрел на меня с таким выражением, как если бы он сомневался в том, стоит ли задавать мне вопрос. Но затем отвернулся, открыл дверь на лестницу и шагнул туда первым:
— Ладно уж, потомственная служанка, пошли. Буквы мы на обратном пути поразглядываем.
Я согласно кивнула. Действительно, двери, в отличие от людей, можно было в любой момент найти на месте. А вдруг келарь уйдёт куда-нибудь по делам? Ищи его потом...
Лестница была узкая и тёмная, поскольку освещалась всего одним узеньким окошком, появлявшимся в стене посередине между двумя этажами. В центре лестничной шахты было достаточно большое круглое пространство — так, чтобы большая бочка с вином легко проходила между ограждениями.
— Сверху ещё и балка с блоком висит, — видя моё замешательство, пояснил парень. — У нас в пограничных крепостях тоже такие лестницы были: снизу привязал бочку, верёвку перекинул — и быстро затянул наверх, где кто-нибудь другой эту бочку придержит и отвяжет.
Вот так попеременно, то задирая голову к потолку, то вглядываясь в ступеньки под ногами, я спускалась следом за Вадимом до самого нижнего этажа.
— Здесь лестница кончилась, но это не первый этаж, — предупредил меня парень. — Сейчас мы немножко пройдём и поднимемся ещё на два этажа вверх, теперь уже по другой лестнице.
— Надеюсь, ты сможешь найти дорогу обратно.
Я с некоторым беспокойством одёрнула полы куртки. У меня успело сложится мнение, что местные наставники не станут тщательно искать заблудившихся внутри Школьного здания учеников.
Когда, в итоге, мы с Вадимом стояли перед скромной дверью с надписью "келарь", я очень боялась потерять парня. В прямом смысле: выйти обратно к знакомым местам я не могла. Я даже не представляла с какой стороны искать знакомую главную лестницу.
— Ну что, стучись.
Я мрачно посмотрела на друга. Ему сейчас хорошо советы давать, он здесь стоял в компании остальных парней и с куратором, который бдительно следил за тем, чтобы вверенных ему учеников не обижали, а я — почти одна... и без преподавателя.
Вдохнув поглубже, как перед прыжком в воду, я подняла руку и уже собиралась постучать в дверь... как дверь неожиданно распахнулась. Хорошо, что открывалась она внутрь.
На пороге оказался сутулый мужчина средних лет с полуседыми волосами. Про такой цвет батюшка говорил "соль с перцем".
— На сегодня всё. Если что-то нужно взять — приходите завтра, — сказал, очевидно, сам келарь.