— А дальше что было?
Всё же мне было пока не понятно: как мы могли попасть в море из Школы, стоявшей в двух днях пути от побережья? Ну, или, на расстоянии часов шести бешеной скачки и не менее трёх загнанных лошадей?
— Почти половина ночи бешеной скачки. По сторонам всё смазалось в одно чёрно-серое пятно, так что я не могу сказать даже какой дорогой нас везли, — после продолжительного молчания сказал Ольх.
Я удивлённо раскрыла глаза.
— По городу скакали медленно, по сравнению с тем что было раньше, — продолжил он. — Волки забежали на один из стоявших на рейде кораблей. Тебя вожак сгрузил около мачты, нас сбросили поодаль. Потом серебристый волк подошёл к оторопевшему от происходящего капитану и взглянул ему в глаза. На луну, всё это время ярко освещавшую палубу, набежала тучка. Когда лунный свет опять посеребрил всё, волков не было. А корабль спешно готовился к отплытию.
Наверное, с четверть часа я просидела молча, лениво обгрызая остаток вяленого мяса. Качало вполне сносно, так что я не боялась отдать съеденное морю.
Обдумав рассказанное, я хотела спросить как называется место, куда мы плывём. Но, посомневавшись, решила этого не делать: во-первых, внутреннее чувство, безошибочно указывавшее направление на мужа, говорило что движемся в правильном направлении, и — тут я сплюнула через левое плечо и призвала в заступники Предков — вроде бы догоняем его. Во-вторых, я весьма опасалась, что любой разбирающийся в данном вопросе мужчина без колебаний вышвырнет меня за борт за подобное любопытство — корабль окутывал толстый слой тумана.
Спустя ещё примерно четверть часа, проведённого в полудрёме под тихий плеск волн, я почувствовала некоторое беспокойство. Природа мягко звала уединиться в месте для размышлений и тоже пожурчать... Но где может быть этот уголок на корабле?
— Оольх? — я, как была — в одеяле, начала бочком пододвигаться к явно сторожившему меня парню.
— Чего тебе, крабик? — с улыбкой ответил он, понаблюдав за моим перемещением.
Наконец, я подползла к нему достаточно близко, чтобы можно было говорить не повышая голоса.
— Что такое "крабик"? — настороженно спросила я.
Я понимала, что это не является важным в данный момент, но и оставить на потом не могла. Что если это какой—то гадкий зверь или подлый механизм? — тогда выяснять правоту будет поздно, любой скажет: "Надо было сразу разбираться!"
— Крабик — это маленький краб. — снисходительно посмотрев на меня, начал объяснять Ольх. — А краб — это рак, живущий в солёной морской воде. Он ходит забавно — боком.
Я подозрительно уточнила:
— А он как выглядит? Гадко?
— Как камень на ножках и с двумя маленькими ножницами, — улыбнулся парень. — В целом, не более гадко, чем речной рак. Я видел только маленьких, не больше моей ладони, — он для наглядности развернул свою лапищу, — они, на мой взгляд, потешные очень.
— Надеюсь, — задумчиво протянула я, глядя на ладонь парня.
Даже если такие звери едят только водяную траву, всё равно я не испытывала желания встречаться с ними.
— А что хотела-то? — вывел меня из задумчивости Ольх.
— Да, хотела, — хоть и понимала умом, что ничего стыдного нет в вопросе, но всё же щекам стало жарко. — А где здесь... ну... этот... поганый горшок?
— Вот оно что... — протянул парень и решительно поднялся. — Сиди тут, я схожу спрошу у капитана.
— А... — только я раскрыла рот для очередного вопроса, как Ольх меня перебил.
— Я серьёзно: сиди тут. Надо куда — или со мной, или с Вадимом, — он внимательно посмотрел на меня и сделал зверское лицо, — Или ты хочешь свалиться за борт и пойти на корм рыбам?
— Нет-нет, — испуганно заверила я. — Буду сидеть тут.
— Вот и умничка! — улыбнулся парень.
И сразу ушёл.
Момент, когда рядом со мной присел Вадим, я пропустила. Вот я сижу одна, разглядывая от нечего делать толстенное бревно, на котором висело сшитое из нескольких кусков ткани ветрило, а вот он уже сидит рядом со мной и чем-то бренчит.
— Что это за звук? — спросила я.
— Северянин, который подарил мне его, назвал его как "варган".