— Этим крылом пользуются те, кого басилевс к себе приблизил и удостоил чести быть другом. Поэтому отделка очень скромна, а слуги появляются только если вызвать, — донеслись до меня слова управляющего.
В итоге, Салим-паша привёл нас в просторную комнату на первом этаже. Чудные окна-двери выходили в маленький внутренний дворик с милым садиком внутри. По случаю жаркой погоды створки были распахнуты, и длинные шёлковые занавеси поднимались парусами при малейшем дуновении ветра.
— Это комната для госпожи, — пояснил управляющий и приглашающе махнул рукой. — Господа, ваши комнаты — прямо напротив.
Мужчины вышли, не закрыв за собой дверей, так что я отлично видела, как они рассматривают комнаты напротив моих.
Я тоже огляделась. Увиденное меня несколько смутило: в противоположном конце комнаты, полускрытая занавесями, в нише стояла кровать таких размеров, что я, пожалуй, могла засыпать как угодно и всё равно ноги бы не свисали. Поверх шёлкового покрывала были раскиданы горы подушек.
Прибежавшая служаночка отвлекла меня от панических мыслей:
— Госпожа изволит пройти в бани или будет умываться с дороги в комнатах?
— Тут, — строго ответила я.
Миловидность служанки, а так же ладность, с какой шёлк халата обтягивал её гибкую фигурку, наводили на размышления — а уборка ли является её основной обязанностью?!
— Тогда помоги мне, — прислуга кивнула Мариам, и они обе исчезли в коридоре, не забыв закрыть за собой дверь.
Потом были водные процедуры, которые прислуга скромно назвала 'умыванием'. Сначала девушки притащили огромный медный таз, который торжественно поставили на середину мраморного пола комнаты. Затем почти дюжина служанок помладше натаскали тёплой воды в него, и, вдобавок, принесли два ведра кипятка и три — холодной колодезной воды. Потом забежала Мариам с большой корзиной, наполненной всякими горшочками и мешочками.
— Госпожа, сейчас придёт Лейла с одеждой, и можно будет начинать, — пояснила она, слегка запыхавшись.
Я подошла к корзине, с любопытством разглядывая разноцветные ленточки, в изобилии навязанные на горшочки. Вместо крышечек в узких горлах горшочков красовались пробки. Только сейчас я заметила, что вся корзина источала букет ароматов — жасмин, корица, полынь, роза, фиалка и лаванда благоухали разом, как и десятки других запахов, которые я не смогла бы узнать и по отдельности.
Потом явилась приставленная к этим покоям Лейла с большой кипой одежд, повторяющих расцветкой мой наряд.
— Салим-паша распорядился подобрать госпоже такой же наряд взамен испачканного, — сказала она, скидывая кучу на ложе. — Грязное постирают лучшие дворцовые прачки, и к закату одежда будет готова.
Под кучей тряпья у неё оказался небольшой медный кувшин, из которого, как оказалось, весьма удобно поливать на спину.
Голову мыть я отказалась наотрез — ещё неизвестно что мне понадобится сделать, чтобы достать Тиса из плена. А быстро высушить густые волосы ниже колена — из области сказок.
После купания в тазу я действительно почувствовала себя более свежей и отдохнувшей. А Мариам с Лейлой опять пригнали выводок младших служанок и буквально за десятую часть часа убрали все следы недавнего купания.
Потом пришли Ольх с Вадимом, но поговорить с ними не получилось. Пришёл чем-то сильно озадаченный Салим-паша и начал расспрашивать меня об особых приметах моего 'брата'.
— Ой! — растерялась я. — Ростом он...
— Нет, не рост, что-нибудь другое давай! Волосы, глаза, родинки? — нетерпеливо перебил меня управляющий.
— Волосы рыжие и вьются... — в раздумьях протянула я.
Цвет глаз я помнила — зелёные как весенняя трава, а вот как быть с родинками? Я же ни родинки, ни старые шрамики — не знаю! Да и не могла узнать... По понятным причинам.
— Всё, достаточно! — прервал мои размышления Салим-паша и так же быстро пошёл к дверям. — Господа, идите поговорите с братиком по-родственному, — многозначительно обратился он к парням.
Друзья кинули мне по извиняющемуся взгляду и торопливо ушли, закрыв за собой дверь.