- А эсли у тэбя будэт рэбьйонок послэ этого?
В голосе мужчины проскользнули какие-то странные интонации, которые я не смогла сходу определить. Зато хорошо ощущалось его нетерпение, и я решила не затягивать с ответом.
- По обычаю, на престол Южной империи может взойти только ребёнок басилевса и басилиссы, а все остальные дети принадлежат роду матери и могут рассчитывать на то место при дворе, которое позволяет им её статус, – к концу фразы голос мой начал звенеть от сдерживаемых слёз, и я замолчала, считая про себя до двадцати ударов сердца. – Я бы сказала, басилевсу выгоднее убить бастарда, чем дать вырасти ему. Проще и дешевле, чем бороться с заговорщиками.
Я сознательно использовала западное слово «бастард» для определения «нагуленного» ребёнка. Потому что у нас таких деток называли крепким словом «выблядок», что полностью описывало неприемлемость такого поведения как для мужчин, так и для женщин: не можете вместе жить – так честно расходитесь, чем словом и делом плодить кривду и обиды.
В комнате повисла тишина.
Смотреть на басилевса было страшно. Чуть-чуть успокаивала мысль о том, что если бы мои речи уж слишком сильно пришлись не по нраву правителю – то меня уже давно бы волокли за косы по коридору на конюшню: пороть. Или в подвалы: вырывать язык, который так дерзко смел оскорблять государя. Или ещё куда – рубить голову…
На месте про голову меня передёрнуло, как от озноба. Захотелось прижаться плотнее к тёплой мужской груди и покаяться, согласившись на всё, лишь бы плаха больше не грозила мне.
Спокойно, спокойно… Я закрыла глаза и принялась молиться Предкам, прося даровать мне твёрдость духа в испытаниях. В конце концов, если бы басилевс был самодуром, считающим любое мнение, отличное от своего, преступлением, я бы здесь уже давно не стояла…
- Что привэло тэбя в мой дворэц? – внезапно нарушил тишину мужчина.
- Я искала брата, – радуясь, что можно сменить тему, выдохнула я.
- А он обязатэльно должэн был находиться здэсь? – с недоверием уточнил басилевс.
- Ну… - я замялась, сомневаясь нужно ли объяснять всё как есть. – Утром я с братьями прибыла в Царь-Город чтобы искать…
- Другого брата, – с усмешкой подсказал мне мужчина. – Нэ надо мнэ рассказывать сказки. Чтобы найти чэловэка в таком большом городэ надо или точно знать гдэ он, или имэть артефакт, который можэт показать мэсто. Или, - его шёпот опалил мне ухо – или обладать чудэсной способностью чувствовать людэй на расстоянии.
Ну всё, после признания в том, что я обладаю даром, меня из дворца никто не отпустит. У нас на севере дары Предков были чем-то обычным, каждый второй умел предсказывать погоду или гостей; даже про тех, кто достиг высот в мастерстве печника или коваля, говорили, что у него дар к этому ремеслу.
Южане считали себя обделёнными такими способностями, и всеми способами старались заполучить обладающего даром. Мужчина ещё мог рассчитывать на относительно честное предложение служить императору. Женщине почти всегда была уготована роль матери детей какого-нибудь визиря или паши – дар Предков обычно передавался от матери к детям.
- Йэсли ты и дальшэ в смятэнии будэшь так завлэкатэльно кусать губки, то вэнчаться к алтарю ты пойдьйошь ужэ жэнщиной. Гдэ-нибудь чэрэз дюжины двэ днэй, вряд ли раньшэ я соглашусь выпустить тэбя из своих покоэв.
Я в ужасе посмотрела ему в лицо и испугалась ещё больше. В глазах у южанина плескалось ничем не прикрытое вожделение. Было видно, что только желание соблюсти приличия в глазах придворных удерживают его от того, чтобы стать моим мужем по факту здесь и сейчас.
- Я… - голос внезапно пропал, поэтому пришлось прошептать. – Я чувствовала направление к Тису… Справа от входа во дворец, там ещё такие маленькие постройки…
- Тогда, - глаза басилевса торжествующе блеснули. – Я сдэлаю тэбэ малэнький подарок, в чэсть знакомства и отпущу твоэго брата с дарами, чтобы никто нэ подумал, что правитэль глух к справэдливости.
Из меня как будто вынули все кости.