- Последний шанс, - прошептали ее губы. – Ты точно готов пойти на это?
- Боюсь, у меня нет выхода, я же христианин, и не женат, - выдавил я улыбку.
- Черт, ты можешь быть серьезным? – разозлилась она. – Речь идет о моей жизни!
- Во-первых, не ругайся, - я взял ее за плечи, в надежде приободрить, - во-вторых, я точно знаю, хоть и по неясным мне самому причинам, что хочу тебе помочь, и я абсолютно и совершенно уверен, что ты не заслуживаешь смерти, что бы там не натворила. Так что сделаем все так, как ты сказала.
- Хорошо, - она отстранилась, пожалуй, слишком быстро. – Мне нужно отдохнуть, завтра трудный день. - И принялась раздеваться.
- Спокойной ночи, - пожелал я и поспешно ретировался, скорее даже, чтоб не смутиться самому, нежели чтоб не смущать ее.
Кто мог знать, что все так круто может поменяться за несколько часов.
* * *
Еще один день прожила, неплохо. Для меня. И наплевать, что болит все тело, болит и горит. Что ноет каждая мышца. Теперь хотя бы могу отоспаться, не то что прошлой ночью, убегая от этих подонков. Благо постель мягкая и пахучая, времени до утра много. Надо продумать завтра. Не проколоться, ничего не забыть. Ошибка может стоить жизни, или чего еще хуже – свободы. Уж лучше сдохнуть, чем попасться им в руки, в пожизненное рабство. Убить скорей всего не убьют – так, покалечат. Труп им не нужен – мертвецы как правило не отдают долгов. А вот калеки напротив – очень даже исправно. Им есть что терять. Поэтому нельзя допустить, чтобы нас поймали. Нас. Меня и его. Раньше я отвечала только за свою жизнь, теперь – за две.
Интересно, кем он работает, если имеет такую домину. Скорей всего вообще не работает.
Глава 3. Узы Гименея
Я постучал к ней утром, желая разбудить, но она уже не спала – просто лежала в постели, завернутая в простыню, и судя по плечам, голая. Только цепочка с кулоном украшала ее шею. Обе подушки валялись на полу.
- Доброе утро, - вежливо сказал я на ее «войди».
- Надеюсь, таким оно и будет, - в своей привычной манере изрекла девица.
- А они уже в чем провинились? – кивнул я головой, указывая на пол.
- Не люблю подушки.
- Почему? – удивился я.
- Просто не люблю и все, не задавай глупых вопросов.
- Выспалась?
- Если ты хочешь знать, готова ли я – то так и спроси.
- Как же с тобой сложно.
- А никто и не обещал, что будет легко, - издевалась моя прекрасная леди.*
- Через год нашей совместной жизни, которая, заметь, еще не началась, меня хватит сердечный приступ, зуб даю.
- Не стоит разбрасываться зубами, они тебе еще сгодятся.
- Да тебе палец в рот не клади. Кто тебя воспитал такую нахалку?
- Улица, - ответила она и свернулась в калачик.
Я не нашелся, что сказать, потому что увидел грустную складку на ее губах.
- Они меня душат.
- Что?
- Подушки, - они меня душат.
- Что ж, исчерпывающее объяснение.
Через час она вышла из комнаты очаровательно-прекрасная, облаченная в платье и с ее губ сорвалось:
- Учти, узы Гименея меня не прельщают.
Ну конечно – чего же еще я мог ждать. Только вздохнул. Звучало предостерегающе. Что ж, придется привыкать к тому, что милая беглянка – отнюдь не милая.
Всю дорогу она напряженно молчала, отрешенно глядя в окно. Синяки на руках сегодня выступили отчетливей. Мне вдруг захотелось обнять ее и пообещать, что все будет хорошо. Но я не мог этого обещать, ведь даже моя жизнь была теперь под знаком вопроса. Новые документы сделали быстро, кольца купил мой шофер, - время не ждало.
Церковь была маленькая, отдаленная и пустая. Священник вряд ли вспомнит наши лица. Если хорошо заплатить – он вечером не преминет отметить наш скромный праздник парой бутылочек вина.
Мы стояли перед алтарем, такие незнакомые. Я задумался, грех ли это – жениться на той, которую едва знаешь, но ответ был отрицательным.
Мы повернулись друг к другу. На ней было зеленое платье и теперь я заметил, что ее блестящие глаза абсолютно такого же прекрасного оттенка.
- Я вряд ли подхожу тебе, - прошептала она.
- Уж позволь мне это решать, - улыбнулся я, видя ее тревогу.
После всех полагающихся торжественных слов и обмена кольцами, наконец:
- Объявляю вас мужем и женой. Можете поцеловать невесту.
Она вдруг заморгала, будто не ожидала такого поворота событий или забыла, что это – неотъемлемый атрибут брачной церемонии. Я наклонился вперед, наслаждаясь ее растерянностью, обвил за талию, и поцеловал. Она не ответила, пытаясь отстраниться. Мне пришлось разжать руки.