– А он умер, – сказала Тесса. – Это я знаю.
– Кто «он»?
– Ну он. Твой друг.
– Олли? Олли умер?
– Ты разве не знаешь?
– Нет. Нет.
– Думала, ты знаешь. А Уилф не знал?
– Уилф не знает, – автоматически поправила ее Нэнси, защищая место мужа в мире живых.
– Я думала, знает, – ответила Тесса. – Они же родственники?
Нэнси не ответила. Конечно, она должна была понять, что Олли умер, коль скоро Тесса оказалась тут.
– Наверное, держал это при себе.
– Уилф – он такой, – сказала Нэнси. – Когда это случилось? Ты была рядом?
Тесса помотала головой, что могло значить либо «нет», либо «не знаю».
– А когда? Что тебе сказали?
– Никто мне ничего не сказал. Мне вообще ничего не говорят.
– Ох, Тесса.
– У меня была дырка в голове. Причем долгое время.
– Это когда у тебя был дар ясновидения? Помнишь, да?
– Мне давали газ.
– Кто? – серьезно спросила Нэнси. – То есть кто давал тебе газ?
– Здешние начальники. Кололи меня иголками.
– Ты же про газ говорила.
– И иголки, и газ. Чтобы вылечить голову. И стереть память. Кое-что я помню, но не могу сказать, когда это случилось. У меня же долгое время была дырка в голове.
– Олли умер еще до того, как ты сюда попала, или уже после? Ты не помнишь, как он умер?
– О, я это видела. Ему замотали голову черным плащом. И стянули на шее шнурок. Кто-то с ним такое сотворил. – На миг она плотно стиснула губы. – Кто-то должен был пойти на электрический стул.
– Может, тебе просто приснился страшный сон. Наверное, ты перепутала сон с явью.
Тесса вздернула подбородок, словно хотела поставить точку в разговоре:
– Нет. Тут я ничего не перепутала.
Шоковая терапия, подумала Нэнси. Шоковая терапия оставляет дыры в памяти? Должны быть какие-то записи в архиве. Надо еще раз поговорить с сестрой-хозяйкой.
Нэнси посмотрела, что Элинор делает с обрезками теста. Она толково лепила фигурки с головами, ушками и хвостами. Мышки из теста.
Резкими, стремительными движениями Тесса проколола в пирогах дырочки для воздуха. Мышки тоже отправились в духовку, на отдельном противне.
Потом Тесса вытянула руки и стояла, дожидаясь, пока Элинор принесет маленькое влажное полотенце, чтобы стереть прилипшее тесто и муку.
– Стул, – приглушенно сказала Тесса; Элинор принесла стул и поставила его в торце стола, чтобы Тесса могла сесть рядом с Нэнси. – Завари-ка нам чайку, – попросила Тесса. – Не волнуйся, мы присмотрим за твоей выпечкой. Присмотрим за мышатками… Давай забудем этот разговор, – обратилась она к Нэнси. – Я слышала, ты ребенка ждала? Мальчик или девочка?
– Мальчик. Но это было очень, очень давно. После этого родились еще две девочки. Теперь они уже совсем взрослые.
– Тут не замечаешь, как время летит. Может, это к лучшему, а может, и нет. Не знаю. Чем они занимаются?
– Мальчик…
– Как ты его назвала?
– Алан. Он тоже занялся медициной.
– Врач. Хорошо.
– Девочки замужем. Алан тоже остепенился.
– И как их зовут? Девочек?
– Сьюзен и Патриция. Обе – медсестры.
– Хорошие имена ты выбрала.
Подоспел чай – наверное, кипяток тут всегда был под рукой, – и Тесса разлила его по чашкам.
– Фарфор, конечно, не из лучших, – сказала она, оставляя для себя немного поколотую кружку.
– Ничего, – ответила Нэнси. – Тесса, а ты помнишь свои прежние способности? Раньше ты умела… умела многое видеть. Когда люди что-то теряли, ты могла сказать им, где искать.
– Ой, что ты. Я притворялась.
– Да не может быть.
– У меня голова отказывается это обсуждать.
– Извини.
В дверях появилась сестра-хозяйка.
– Не хочу отрывать вас от чая, – сказала она Нэнси. – Но не могли бы вы зайти ко мне в кабинет, чтобы…
Тесса даже не стала ждать окончания.
– Чтобы тебе не пришлось со мной прощаться, – объяснил она. Похоже, для нее это прозвучало избитой шуткой. – Такая у нее уловка. Всем известная. Я же понимаю, что ты меня не заберешь. На нет и суда нет.
– Дело не в тебе, Тесса. Просто у меня на руках Уилф.
– Это точно.
– Он заслуживает ухода. Всегда был хорошим мужем – в меру своих возможностей. Я дала себе клятву, что не отправлю его в лечебницу.
– Нет. Только не в лечебницу, – выговорила Тесса.
– Ох. Что за глупости я мелю.
Тесса улыбалась, и Нэнси увидела в этой улыбке то, что еще с давних времен ставило ее в тупик. Не то чтобы превосходство, но невероятную, неуместную доброжелательность.
– Ты молодец, что приехала, Нэнси. Видишь, я уберегла здоровье. Уже кое-что. А теперь лучше забеги к сестре-хозяйке.