Глаза поляка полезли на лоб. Он бросил быстрый, испуганный взгляд на Тэкклби, потом снова на меня
— Опиум? Вам? За серебро? — произнёс он голосом, в котором чувствовалось надменное сомнение — У вас есть серебро в нужной сумме?
— Именно так, пан Владислав, — твердо сказал я, глядя ему прямо в глаза, стараясь передать всю нашу решимость. — И что вашему хозяину наше серебро может быть весьма интересно. Вы сами упоминали, оно сейчас в большой цене, и он ищет любые возможности. А мы предлагаем ему сделку, от которой трудно отказаться.
Тарановский закусил губу, его лицо выражало целую гамму чувств — от неудовольствия от моих слов про «вашего хозяина» до алчного корыстного интереса. Видно было, что предложение его зацепило, но одновременно и до чертиков пугало.
— Это… это нужно говорить с мистером Тэкклби. Он человек настроения и очень, очень подозрительный. И он наверняка спросит, откуда у вас серебро в таком количестве? Видите ли, пан Иван, мой наниматель не любит темных дел, если только они не приносят ему очень большой выгоды и не слишком рискованны для его собственной шкуры!
Это был ожидаемый вопрос. Впрочем, легенда у меня уже была готова:
— Скажите ему, что мы обладаем правами на одну серебряную шахту, — сказал я ровным, уверенным голосом. — Сами добываем понемногу, кустарным способом. Место, конечно, не укажем, это наш коммерческий секрет. Но серебро у нас чистое, самородное, неклейменое. Пусть посмотрит образцы, если пожелает, и убедится в их качестве.
Тарановский еще раз внимательно посмотрел на меня, потом, словно приняв какое-то решение, решительно кивнул и быстрым шагом направился к англичанину.
Их разговор был коротким, но, судя по жестам Тэкклби, весьма напряженным. Англичанин сначала нахмурился, гневно что-то выговаривая поляку, потом его глаза загорелись нескрываемым, хищным интересом. Он что-то резко спросил, Тарановский ответил, выразительно указав на меня. Тэкклби бросил в мою сторону быстрый, оценивающий взгляд, словно взвешивая меня на невидимых весах, потом снова что-то отрывисто бросил поляку и коротко, почти небрежно, кивнул. Тарановский вернулся к нам, лицо его было немного бледным, но глаза блестели лихорадочным огнем.
— Мистер Тэкклби… он согласен рассмотреть ваше предложение, — сказал он уже более уверенно, хотя голос его все еще слегка дрожал. — Он готов взглянуть на ваше серебро и обсудить условия. Но предупреждаю, он будет яростно, как джунгарский тигр, торговаться!
Глава 6
Глава 6
— Вот и славно, — кивнул я, стараясь казаться спокойным и деловитым. — Сколько он хочет за ящик своего… товара? — Я намеренно не назвал опиум вслух.
Поляк снова метнулся к англичанину. Их короткий, отрывистый разговор на английском, которого я почти не понимал, больше походил на перепалку двух торговок на базаре, чем на деловые переговоры. Наконец, Тарановский вернулся, вытирая со лба испарину.
— Мистер Тэкклби хочет за один ящик опиума… — Он назвал Стоимость в лянах.
Цена была высокой, даже грабительской, но, учитывая редкость и специфику товара, не запредельной.
— И он хочет взглянуть на ваше серебро. И еще… — Тарановский понизил голос до шепота: — Он очень, очень заинтересовался вашей «шахтой». Буквально загорелся! Спрашивает, не продается ли она или не ищете ли вы компаньона для разработки? Деньги, он говорит, найдет!
«Ага, клюнул, старый лис! — мелькнуло у меня в голове. — Значит, легенда сработала. Это хорошо. Дает нам пространство для маневра».
— Про шахту мы пока говорить не готовы, — ответил я уклончиво, стараясь придать лицу самое загадочное выражение. — Это дело будущего, требующее серьезного доверия. А серебро… серебро покажем!
Я немедленно бросился к своим, которые с тревогой и любопытством наблюдали за нашими переговорами. Первым на пути мне попался Шнеерсон.
— Изя! — Я схватил его за плечи, отчего он подпрыгнул и испуганно захлопал ресницами. Быстро введя его в курс дела, я понизил голос: — Слушай сюда. Тут, в этом вертепе, есть кто-нибудь, кто мог бы быстро переплавить часть наших слитков так, чтобы они были похожи на самородное серебро? Чтобы ни сучка ни задоринки, никаких следов заводской плавки!
Изя, наш финансовый гений и мастер на всякие щекотливые дела, на мгновение растерялся, его глаза забегали.