Технический отчёт «Друга» был, как всегда, безэмоциональный. Сухая аналитика:
«Установлено: производственная линия действующая, уровень автономности — высокий. Канал сбыта стабилен. За сутки изготавливаются до 12 комплектов тормозной системы. Используются восстановленные металлообрабатывающие станки, часть оборудования модернизирована. Организация маскировки — удовлетворительная.»
Пауза. Шелест еще не опавшей листвы над головой, и опавшей под ногами. Сшитые собственными руками кроссовки были выше всяких похвал. Ступням было удобно и сухо благодаря качественной коже и тонким шерстяным носкам двойной вязки с усиленной пяткой. Как удачно вышло со старой вязальной машиной Раисы Аркадьевны, которую я сначала привел в порядок, затем вдвое расширил и автоматизировал. Теперь рядом с ней была солидная пачка модных журналов с самыми разными моделями одежды. Это дело подтолкнуло меня к изготовлению еще одного средства производства — чулочной машинке. Хотя на самом деле это был полноценный двухфонтурный аппарат и мог вязать как простые носки, чулки или рукава без шва, так и сложные узоры и резинки. Он был полностью автоматизирован и выдавал носок с закрытым мыском за несколько минут.
От мыслей о моих достижениях в быту, меня снова отвлек «Друг».
«Вероятность обнаружения при обычной проверке — низкая. Вариантов использования — несколько.»
Глядя на пейзаж вокруг, мной мысленно перебирались сценарии: первый — передать компромат в органы. Формально — правильный шаг. По закону, да и это будет в соответствии с гражданским долгом. Но по факту — я сам, собственными руками разрушу полезный инструмент. Второй — оставить всё как есть, и просто наблюдать. Но тогда контроль над евреем, и теми кто его крышует уйдёт. Третий — использовать этот подпольный цех под свои задачи. И ни куда этот цеховик не денется!
Решение вызрело быстро. Люди вроде Исаака Марковича всегда тонко чувствовали, когда выгодно молчать и работать. Один чертеж нужной мне детали — и у меня будет узел или агрегат с совсем другими ТТХ.
Мне нужна была «Нива» собранная для особых задач — с усиленной ходовой, модернизированным впрыском, с тайником в полу и комплектом съёмного оборудования. Шасси — только основа. Остальное — под собственные чертежи, которые уже копились в «архиве».
«Друг» в нейроинтерфейсе отозвался, будто почувствовав ход мысли.
«Рассматривается использование подпольного производства в качестве поставщика. Подготовлен список деталей. Каналы логистики уточняются.»
На следующей неделе следовало начать с малого — заказать два комплекта подвески с изменяемым клиренсом и давлением в шинах под изменённые параметры. А также комплект усиленных тормозных дисков на все колеса. А сборку начать не под открытым небом, как с первой машиной, а на новой площадке, подальше от глаз, возможно — в неиспользуемой котельной возле старой теплицы, о которой в свое время докладывала «Птичка».
А когда придёт время расчёта, всегда можно будет достать серый конверт с фотографиями. С фамилиями. С доказательствами. И напомнить, что за всё уже заплачено, просто не все платежи делаются деньгами.
Первые дни зимы скрипели ветром по оконному стеклу в моей берлоге, будто кто-то царапал его тупым гвоздём, и в этом звуке было что-то от точильного станка. В комнате стоял запах машинного масла, и металла, который недавно вышел из термообработки. Всё шло по плану — каждый болт, каждое соединение. Весь цимес моей задумки был в том, что новая ходовая становилась на место штатной без малейшей переделки кузова машины, на штатные места креплений старой ходовой.
Вспомнилось, как в назначенный день для расчета за этот заказ, я вошёл в кабинет Исаака Марковича как старый знакомый, но в моих глазах была уже не вежливость — договор перешёл в новую фазу. На стол легла серая папка.
— Это не копии, — мой голос прозвучал негромко, но в нём был металл. — Всё подлинное. С подписями. С фотоматериалами. С выводами. Дата, время, участники. Даже где и сколько бутылок «Столичной» откатили в отдел снабжения.
Исаак Маркович побелел. Сдвинул очки повыше, молча пролистал первые страницы, закрыл. Поставил ладони на стол, будто подпер собственную судьбу.
— Константин Витальевич, — проговорил он, чуть картавя. — Всё понял. Вы человек разумный, не мстительный. Значит, договоримся. С этого момента — любые заказы. Материал — ваш, рабочие — мои. Я — вне расчётов. Пусть работают на вас, как на родного. Хорошо?