Я выдохнул:
— Ты… серьёзно?
— Более чем. У каждого пришельца, решившего остаться на земле, должно быть свое постельное. Чистое. Мягкое. И с приятным запахом.
Я подошёл, сел на край кровати.
— А запах — какой?
— Мой. — Она зевнула. — Ты теперь его хранитель.
К моменту, когда Инна вручила мне большой тюк с «постельным комплектом молодого жильца», у меня уже был план.
Я активировал нейроинтерфейс и шепнул:
— «Друг». Активируй дронов. Режим: сканирование объектов бытового применения. Радиус — два километра. Приоритет — стройматериалы, мебель, оборудование, металлоконструкции, сантехника.
— Принято. «Птичка» и «Муха» активны.
— Объекты в радиусе: Деревянный щит размером 2×0,8 метра. Секционный шкаф с зеркалом — медпункт бывшей части ПВО. Контейнер с кафелем — рядом со стройплощадкой, под навесом. Старая чугунная печка — крыша подсобки теплотрассы.
— Сортировать по пригодности, уточнить доступность.
— Сопровождающий комментарий: даже в СССР можно жить, если у тебя есть разведывательные дроны.
Я усмехнулся. Теперь у меня была дверь. Свет. Вода. И — нормальная кровать.
Через пару часов, уже установил деревянный щит на сколоченные тарные ящики. Ровно, по феншую. Расстелил матрас и новое бельё — голубое с серыми полосками, пахнущее складом, но абсолютно чистое.
Положил подушку. Расправил одеяло. Это уже было не просто помещение, это было гнездо. В угол поставил лампу. На подоконник — книжку «Основы терапии» и сложенный пакет с кружками.
В голове — тишина. В сердце — работа. В жизни — новая реальность.
Осеннее солнце ещё не село, но свет уже стал мягким, почти персиковым. Окно было приоткрыто — ветерок шевелил челку. В комнате пахло чаем, свежим деревом и новым бельём.
Я сидел на краю кровати, допивал зелёный чай с мятой, когда в дверях появилась Инна.
— Ну, строитель, — хрипло сказала она. — Новоселье отмечаешь?
— Отмечаю. Тебя жду. Без тебя тут не то.
Она зашла. Сумка упала у двери. Халат — следом, на спинку стула. Осталась в белой рубашке, юбке и легком плаще. Волосы слегка растрёпаны.
— Сегодня пациентов — как мух на компот. Плюс отчётность. Плюс наша старшая с утра всех строила, как будто мы ей картошку недосолили в прошлой жизни.
Я встал, подошёл.
— Садись.
— Куда?
— Спиной ко мне. На край. Вот сюда.
Она села, немного недоверчиво. Я встал за спиной, положил руки ей на плечи — мягко, но уверенно.
— Ты чего…
— Расслабься.
Пальцы начали скользить по плечам, находя зажимы, напряжение, затвердевшие пятна усталости. Я не торопился. Работал, как с тонкой техникой — всё внимание в пальцах, аккуратно в прикосновении.
Инна вздохнула. Один раз. Второй. Потом — голова опустилась.
— Мммм… а ты что, ещё и массажист?
— Не только душа моя.
Я медленно прошёлся вдоль позвоночника, нашёл небольшой перекос в лопатке, нажал чуть сильнее.
Щёлк.
Инна вздрогнула. Затаила дыхание. Потом резко выдохнула:
— Ты это сейчас что сделал?
— Вправил. Маленький подвих в грудном отделе. Пятый или шестой позвонок. От постоянного наклона за столом.
— Аааа… — она протянула с облегчением. — Ты колдун. С космоса.
— Я просто слушаю руками.
— И руки у тебя хорошие…
Она развернулась, прижалась лбом к моей груди.
— Я не знаю, что между нами. Но… тут я отдыхаю.
— И я. Тут — всё настоящее.
Мы молчали. Я просто обнял её. Она просто была рядом.
Иногда этого — больше чем достаточно.
Асфальт тёплый, небо прозрачное, трава по краям уже начала жухнуть. Автобус ещё не подъехал, но люди с сумками уже столпились — санитарки, прапорские жёны, кто-то в гражданке с коробкой под мышкой.
Я стоял рядом с Инной, мы молчали, как люди, у которых слов осталось немного, но каждое — с весом.
Она держала в руках платок, крутила в пальцах, будто прятала в нём вопросы.
Я сказал:
— Сегодня оформляют выписку. Завтра — документы на руки и в Витебск.
— Уже?
— Уже. Пару дней — в части. Дембель.
Потом — в Гомель, к деду с бабушкой. Надо навестить. Там — щи, разговоры, тишина.
А оттуда — в Минск. Гомель — это недалеко. Дизелем — часов пять-шесть. Приеду и сразу начну оформляться в госпиталь.
Инна кивнула, не глядя.
— Только не забывай: я тебя здесь приметила первой, пусть там девчонки из пищеблока хвостами не вертят.
Она улыбнулась сквозь волнение:
— Я уже свой хвост сложил в сундук. Не достаю даже по выходным.