— Так и ты уже на ногах.
— Я тебя просила — спи до обеда.
— Не могу. В голове вертится одна модель туфель. Хочу найти кожу для них.
Она прыснула:
— Ты как сапожник на охоте.
— Не как. А уже…
Она хмыкнула, глянула:
— Только пообещай мне: без дырок в пальцах. И не тащи с улицы ничего с плесенью.
— Слово Борисенка.
Мы переглянулись. Потом я вышел в город.
Сначала — Комаровский рынок. Огромный, шумный, но — всё не то. Газеты на земле с кусковой кожей для обивки, полосы дерматина, нити — да. Но тонкой, живой кожи под туфельную работу — нет.
Один дед показал какой-то клочок, будто вырезанный из старого портфеля:
— Это вам на подошвы.
— А мне надо — чтоб она дышала. И жила.
Он фыркнул.
Следом — Староборисовский тракт. Стихийная толкучка. Рынок нищего достатка и перекупленного барахла. Тут — бабки с нитками, втулками, тряпками, даже какой-то детский кожзамовый рюкзак продавался как «почти венгерский».
— Кожа?
— Вот ремень.
— Нет, мне надо нежнее.
— А-а, значит, барышня.
— Скорее — муза.
Все засмеялись.
И только в обувном магазине на углу улицы Свердлова я нашёл то, что искал. На верхней полке, как забытая шутка социмпорта, стояли женские туфли, болгарские, бежевого цвета, размер — конский.
Продавщица, женщина с лицом «всё про всех знаю», глянула:
— Размер сорок третий, немного лодочкой, на удобном каблуке. С вас пятнадцать пятьдесят.
— Мне — пойдут.
— Так вы себе?
— Да, я тот кто будет их резать и перекраивать.
Она удивилась.
— Сапожник?
— Почти. Любитель.
Вернулся в комнату ближе к полудню. Снял куртку. Распаковал покупку. Туфли были отличные.
Мягкая, эластичная кожа. Устойчивый каблук. Всё — как надо.
«Друг» отлично запомнивший ногу Инны, отозвался мгновенно:
— Материал оценён. Кожа натуральная, гибкость — 7,8. Подходит.
— Модель поддаётся модификации. Шансы на успех — высокие.
— Одобряю покупку.
Я улыбнулся. Положил туфли на стол, рядом с выкройками. Они ждали. Но теперь — появилась мысль:
«Надо будет сгонять к деду. Поговорить. Если я и дальше этим займусь, то нужен нормальный источник кожи.»
И кое-что в голове подсказывало: Инопланетянину понравилось иметь такое хобби.
Потому что в этом — что-то очень земное. Очень… настоящее.
На столе — свет от лампы, тишина в коридоре и бежевые туфли, аккуратно вынутые из коробки.
Рядом — картонные выкройки, ножницы, инструменты, нитки, маленькие баночки с клеем и пчелиным воском.
Я закатал рукава, и подключил «Друга» к процессу:
— Следи за толщиной, ладно? Если пойдёт по шву — напомни.
— Мониторю. Рекомендую начать с внутренней боковой. Там кожа с перегибом — наиболее склонна к износу.
Я взял нож и начал. Разбирал туфли медленно, как очень опытный и уверенный в себе хирург.
Каждый шов был для меня, как строка интереснейшей книги. Каждый слой — как заложенная в строке мысль: как они устроены, зачем так, можно ли лучше?
Тонкая стелька — аккуратно вытащена. Каблук филигранно разобран. Носок — вскрыт по краю, чтобы сохранить максимум целой поверхности. Сформировалось наблюдение: эти туфли кто-то делал с душой. Просто, что то у мастера пошло не так.
На подоконнике — лежит стопка старых выкроек. Я достал с полки свою тетрадку, где карандашом был нанесён базовый чертёж, и начал прикидывать:
— Так… на 37-й размер. Подъём высокий. Каблук устойчивый, но легче.
— Подкладка — тоньше, стежка — по сгибу.
«Друг» помогал: считывал углы, предлагал точки давления, моделировал объём на черновом эскизе, а я думал уже о другом.
Если я найду постоянный источник кожи… Если раздобуду хорошую машинку… Если у бабки Груши выменяю ту столешницу под пресс…
— Может, это не просто хобби, а «Друг»?
Я поставил носок новой выкройки на кусок кожи, приложил шаблон и отрезал.
И в этот момент понял: я делаю это не потому, что могу. А потому что хочу.
На бумажке в тетрадке появилась надпись: «Мастерская 17». Почему 17? Я и сам не знал. Может быть номер моего старта? А почему нет? Тогда это будет моим брендом!
— Зафиксировано: потенциальный запуск проекта «Мастерская 17».
— Формат: кустарное производство изделий индивидуального пошива.
— Мотивация: стабильная, неослабевающая.
Я рассмеялся.
— Вот и ты вдохновился «Друг»!
— Ваша производительность в ремесленной зоне на 43% выше, чем в казарме. Делайте выводы.
Вечер проходил с душой, светло. Хотя на улице становилось темнее. Но внутри меня — было очень светло.