— Они хотят нас вытеснить! — Инна вцепилась в поручень над дверью, но голос её был без истерики, сдержанный и холодный.
— Ну, раз хотят — получат. — Я нажал кнопку, отключающую ограничитель подачи воздуха, и рывком включил ручное управление дросселем.
«Нива» зарычала, словно разозлилась, и, не сбавляя, ушла в сторону — на просёлочную дорогу, по которой когда-то, наверное, гоняли лесовозы. В зеркало я заметил, что «Волга» на мгновение замешкалась, но потом, ее водитель вывернул влево, и свернул за нами.
— Они не отстают, — Инна повернулась. — Держат дистанцию, но идут уверенно.
— Пускай. — Я вжал педаль газа, ощущая, как мотор вытягивает, натужно, но стабильно. — У нас не серийная «Нива». Сейчас покажем, чего стоит ручная настройка.
Лес сжимался со всех сторон. Задние амортизаторы жалобно постанывали, но машина шла, словно привыкла к хаосу. «Волга» же казалась чужеродной — слишком тяжёлая, слишком городская для этой дороги. Она то пропадала в пыльном хвосте, то вновь возникала на поворотах.
— Костя, смотри! — Инна ткнула пальцем вперёд. — Там развилка. Если пойдём направо — будет спуск к речке. Слева — в гору.
— Спуск нам выгодней. Если они рискнут, застрянут. — Я вывернул руль вправо и дал газу.
Машину качнуло, на секунду казалось, что мы сорвёмся, но колёса вцепились в грунт, и «Нива» рванула вниз по старой трелёвке. Камни, ветки, ямы — всё это сливалось в одно сплошное испытание подвески.
И вот — тишина. Я взглянул в зеркало. «Волги» не было.
— Инна, ты её видишь? — Я замедлил ход, прислушиваясь к мотору.
— Нет. Исчезла. — Она выглянула в боковое окно, настороженно осматривая лес.
Я заглушил двигатель, вышел и присел у двери, вглядываясь в просёлок. Ветер шевелил верхушки деревьев, внизу журчала речка, пахло мхом и влажной корой. Следов за нами не было видно. Ни пыли, ни звука мотора.
Инна вышла, подошла ближе.
Я вернулся к машине, завёлся и мы поехали дальше, молча, среди звенящей тишины осеннего леса. Ощущение, что за нами всё ещё следят, не отпускало. Но больше ни одного звука, ни одной машины. Только мы и дорога, уходящая вглубь предгорий. Через километр я остановился и заглушил двигатель.
— Это ненормально. Либо они свернули, либо… — Она не договорила.
Я кивнул. — Либо они не совсем «они». Поехали дальше. Медленно, но не останавливаясь.
Мы тронулись снова. Я не торопился, глядя по сторонам и прислушиваясь к каждому шороху. До трассы было ещё километров десять, но сердце стучало как задняя подвеска моей машины полчаса назад.
Что это было — проверка? Демонстрация? Или предупреждение? Я не знал. Но теперь было ясно: они здесь не случайно. И похоже, что кто-то, начал свою игру.
Когда мы снова выехали к трассе, солнце уже начало опускаться к горизонту, рассыпая по горам тёплое золотисто-оранжевое сияние. Инна молчала, только пальцы на дверной ручке дрожали слегка. Я чувствовал, как в ней борются усталость, напряжение и всё ещё не угасший адреналин от погони.
— Ну и денёк, — наконец выдохнул я, глядя в зеркало. — Похоже, оторвались.
— Ты сам это видел? — Инна обернулась ко мне. — Её как будто поглотила стена. Я видела, как она шла за нами, потом один поворот — и пусто. Ни скрежета, ни звука, ничего.
— Это не первое странное исчезновение на моей памяти, — пробормотал я, — но всё равно мурашки по коже.
Дальше ехали молча. Сердце всё ещё держало след прежнего напряжения, но с каждой минутой становилось спокойнее. К тому времени, как мы проехали Алахадзы, ветер сменился на ровный и ласковый, дышалось легко — море было близко. Инна включила магнитолу, и в салоне зазвучала старая, но удивительно уместная вещь — «Осенний вальс» в оркестровке. Я краем глаза заметил, как она улыбается, впервые за весь день.
Когда свернули с главной трассы на узкую дорожку, ведущую в Пицунду, солнце уже начинало падать за горизонт. Морской воздух ударил в лицо едва мы приоткрыли окна: терпкий, сосново-солёный, обалденный. Вдоль дороги росла реликтовая сосновая роща, деревья стояли прямо как шеренга гвардейцев, и лениво шуршала листвой под лёгким ветром.
— Вот она, — сказал я, притормозив у указателя. — Пицунда. Маленькая, но гордая страна солнца и сосен.
— Красиво. Даже слишком, — задумчиво протянула Инна. — Как будто природа тут застывает во времени.
Мы остановились у прибрежной линии, где выстроились семь высоких пансионатов. Я провёл пальцем по списку на указателе: «Маяк», «Амзара», «Амра», «Колхида», «Золотое руно», «Бзыбь» и «Апсны».