Через несколько секунд я почувствовал щелчок соединения — как будто слабая вибрация в черепе. Помощник вышел в эфир:
— Связь установлена. В канале дежурный по Центру. Вас слушают.
Я заговорил четко, без пауз, измененным голосом, будто не я сам, а кто-то "Друг"ой внутри меня:
— Говорит внештатный источник. В настоящий момент, в направлении Баку на голубом микроавтобусе ЕрАЗ, государственный номер 74–06 АН, движется группа из шести человек. Между Кировабадом и Евлахом, трасса Р29. Террористы армянской национальности. В багаже обнаружены взрывные устройства. Проведена внутренняя аудиофиксация с помощью технического средства разведки. Цели: теракты в Баку завтра, ровно в полдень. Объекты — центральный железнодорожный вокзал, площадь Физули, станция метро «28 мая». Координация действий осуществляется через таймеры электронных часов. В распоряжении — взрывчатка промышленного происхождения и устройство для радиосигнала.
— Кто вы? Как получили эту информацию? — отозвался голос дежурного, усталый, но собранный.
— Не важен источник, запомните только следующее. В подтверждение передаю аудиофрагмент: переговоры террористов на армянском и русском. Вы услышите слово «метро», фразу «там будет много людей» и конкретное время.
Я мысленно отдал команду «Другу», и он воспроизвел нужный фрагмент записи. Небольшой треск, а затем в эфире зазвучали мужские голоса:
— «Ты заложишь его возле касс. Не перепутай вход — их два…»
— «А в метро как попасть? Времени ведь в обрез.»
— «Полдень. Мы все сделаем ровно в двенадцать. если не будет сигнала — идем по резерву.»
Затем я продиктовал внешние приметы:
— Первый: высокий, лицо продолговатое, шрам над бровью, волосы вьющиеся, черные. Второй: невысокий, сутулый, очки в толстой оправе, говорит с гортанным акцентом. Третий: средний рост, спортивного телосложения, на левой кисти отсутствует мизинец. Четвертый: седина на висках, армейская выправка. Пятый и шестой — молодые парни, до двадцати лет, оба с короткой стрижкой и рюкзаками цвета хаки.
Голос дежурного немного оживился:
— Принято. Уточните, как подтвердить вам реагирование на эту информацию?
— Включите на частоте центрального радио, песню «Хотят ли русские войны». Один раз. Это будет подтверждение, что Центр получил сигнал и принял меры.
Несколько секунд в эфире была тишина, затем:
— Принято. Спасибо за сигнал. Ожидайте дальнейших действий. Рекомендуем не предпринимать самостоятельных мер. Сохраняйте наблюдение.
Я оборвал соединение и выдохнул. Ощущение было такое, будто сжал пружину до предела.
— Полегчало? — осторожно спросила она, когда я снова сел за руль.
— Да, немного отпустило.
Она молча кивнула, прижавшись ближе. Мы продолжали ехать следом за ЕрАЗом. Где-то через час. в приемнике звучала песня, которую знали все, кто хоть раз терял кого-то на войне.
На юге, в это время года, воздух особенно плотный в это время суток. Солнце уже сползло за хребет, но небо всё ещё светилось тяжелым, медным светом, как перед бурей. Мы шли следом за голубым ЕрАЗом по трассе Евлах–Баку, когда нам вдруг, появившейся не понятно откуда ГАИшник, подал сигнал прижаться к обочине. Подчиняясь, включил правый поворот и резко сбросил скорость. Я сразу напрягся. Этот участок дороги я запомнил ещё по карте: пара крутых поворотов перед селом Джанги, склоны по бокам, никаких жилых построек — идеальное место либо для аварии, либо для засады.
— Инна, прижмись к двери и ни во что не вмешивайся, — сказал я, кивая в сторону её сиденья. — Если начнется стрельба, упади между сиденьями, поняла?
— Что-то случилось? — она с тревогой посмотрела на меня. — Ты напряжен с того момента, как мы покушали в кафе, недалеко от Кировобада.
— Мы почти приехали, — буркнул я, откинулся на спинку сидения и прикрыл глаза.
«Друг» вывел прямую трансляцию с камеры «Птички» на происходящее сейчас на дороге на голограмму через нейроинтерфейс.
Всё произошло мгновенно. ЕрАЗ остановился поперек дороги, перегородив проезд. С обеих сторон появились два «БТР-70» с затемнёнными фарами — наша «Альфа» работала по полной программе. Двигатели заглушили. На мгновение повисла абсолютная, плотная тишина. Затем из ЕрАЗа начали кричать — громко, срываясь:
— Ни шагу ближе! Мы подорвем всё к чертям! Слышите⁈ Подойдет хоть один — рванёт всё, и вы с нами!
— Ясно, — пробормотал я. — Они раскусили ловушку. Или у них просто чуйка. Хорошая чуйка.