«Принял. На пару с „Птичкой“ сопровождаете объект в Москву. Постарайтесь выяснить, что будут обсуждать на совещании.»
«Принято».
Погода к полудню начала сдаваться. Тучи, ещё утром надувшиеся свинцом, расползлись по небу тонкими лоскутами, пропуская редкие лучи. Дорога от штаба округа до госпиталя прошла почти в молчании — не было нужды вслух обдумывать разговор с лейтенантом Иванихиным. В голове уже крутилась следующая задача: сообщить Инне, не вызвав у нее лишней тревоги.
Коридоры госпиталя встретили знакомым запахом хлорки, еле уловимого компота из столовой и чего-то невыразимо больничного, что оседает в стенах, как пыль. У кабинета дежурной медсестры стоял табурет, на котором Инна, переодетая в форменное белое с голубой отделкой, листала какую-то потрёпанную папку.
— Ну наконец-то, — голос прозвучал скорее с облегчением, чем с упрёком. — Сбежал с утра и пропал. Хотела уже посылать санитаров на поиски.
— Были причины, — у меня фраза прозвучала сдержанно и как-то даже вкрадчиво. — Особый отдел округа. Штаб.
Инна подняла глаза от папки. В них — смесь тревоги, любопытства и лёгкого раздражения.
— Что им нужно?
— Обсуждали… события последних недель. Попросили явиться. Вопросов было много, но, в целом, вежливо.
— И?
— И пока всё. Сказали, что свяжутся, если что-то ещё потребуется. А пока — свободен.
Инна встала, сложила папку и поправила прядь волос, выбившуюся из-под колпачка.
— Звучит не очень обнадёживающе. У них ведь такие разговоры просто так не случаются.
— Возможно. Но до допроса не дошло. Просто интересовались. Видимо, кто-то где-то чего-то наплёл.
Она пристально посмотрела, прищурившись, будто могла сквозь зрачки прочитать всё, что не было сказано.
— Эти люди, если захотят…
— Учту, — прозвучало просто.
Инна улыбнулась уголками губ. Тревога в глазах осталась, но чуть потускнела.
— Ужинать будешь дома? Или на своей… базе? — голос прозвучал уже мягче.
— Сегодня — у тебя. После такого дня — только ты и нормальный ужин. Всё остальное — подождёт.
Она кивнула и, уходя, бросила через плечо:
— Только не забудь: ужин без разговоров о штабах и секретных отделах. Хочу пюре с котлетой, а не с паранойей.
— И когда ты успела с ужином?
— Не я, мама. Она недавно звонила. — Не стесняясь, обняла меня и произнесла: — Что бы мы без тебя делали?
— Не знаю солнце мое…
— И мы с мамой не знаем…
Улыбка осталась на губах, даже когда она скрылась за углом. День входил в свою вторую половину. И впереди ещё было много тихих штормов.
Глава 33
Поздний вечер опустился над Минском, как плотное одеяло — с тяжестью в воздухе, с тишиной в многоэтажках, с редким лай собак на задворках. В квартире Инны царила уютная полутьма. В углу кухни медленно остывал чайник, на подоконнике догорала свеча, оставшаяся с обеда.
Гудка в голове не было — «Муха» передала сообщение бесшумно. В интерфейс лёг файл, помеченный как «высший приоритет». Распаковка заняла пару секунд, и перед глазами проступили чёткие строки:
**Стенограмма. Особый отдел. Совещание 17:45 — 18:22. Уровень допуска: Альфа-Восемь.**
Голоса. Сухие, безэмоциональные. Генерал Измайлов, Иванихин, ещё двое не опознанных. Тема — итог поездки лейтенанта в Минск.
«Кандидат один. Поведение логично. Паники — нет. Отказался от ложных выводов, сохранил контроль».
«Наблюдение за объектом продолжается. Слишком стабилен. Или умён. Или не человек».
«На текущий момент — угрозы не представляет. Контакт пока исключить».
«Рекомендация: наблюдение в пассивном режиме. До следующего аномального инцидента».
Сообщение закрылось само. Интерфейс погас. На душе — ни облегчения, ни тревоги. Скорее — принятие. Фора пока сохранялась. А это значило — был шанс спокойно двигаться дальше.
Тишина в комнате была звенящей. Инна лежала рядом, спиной, её дыхание ровное, волосы рассыпаны по подушке. Запах — её шампуня и чего-то, что можно было назвать только одним словом: дом.
Касание к плечу. Она повернулась — без слов. В глазах — не вопрос. В губах — не ожидание. Просто тепло и молчаливое согласие.
Поцелуй не был страстным. Скорее — признательным. Медленным. Глубоким. Шёпот губы об губы:
— Осторожно. Мама ещё не спит.
Рука скользнула по её талии. Она прижалась ближе — доверчиво, мягко, без лишних слов. Простыня сдвинулась, дыхание участилось. Всё было — как первый раз. Без спешки, с тихим трепетом, как будто этот вечер — последнее, что останется в нашей памяти.