Машины шли потоком. Как будто высыпали на улицу в честь прибытия делегации. Но нет — это была их ежедневная жизнь.
Инна бы сейчас сказала, что у каждого кузова — своя душа. И, наверное, была бы права.
На перекрёстке стоял Lincoln Capri с неродным бампером, заменённым на сваренную вручную алюминиевую панель, прикрученную болтами. Рядом — парень с кожаной кепкой и сигаретой, что-то подкручивал под капотом.
— Ремонт третьего уровня, — уточнил «Друг». — Инструменты — локального происхождения. Однако эффективность — неожиданно высокая. Кубинские механики используют принципы интуитивной инженерии. Ремонтные боты нашего корабля справились бы с такой работой намного лучше.
На ближайшем перекрёстке медленно проехал Oldsmobile 98, грохоча чем-то под днищем. За рулём — дед в белой рубашке, лет восьмидесяти. Рядом, на переднем сиденье, мальчик лет десяти, с футбольным мячом в руках.
— Система семейной передачи имущества. Автомобиль принадлежит семье минимум с 1964 года, — подал «Друг». — Номерные знаки — подлинные. Регистрация действует. Документы — в порядке.
Машины шли, как караван времени. И каждая рассказывала свою версию истории.
Подъехали к круговому движению. В центре стоял настоящий гигант — Chevrolet Impala Convertible, открытый, ярко-красный, с белым салоном и сиденьем в форме дивана. Водитель — мужчина с гитарой в чехле на спине и золотыми зубами. Он что-то напевал, постукивая по рулю.
— Этот хочет продать, — внезапно добавил «Друг». — Через двух посредников, цена — шестьсот долларов. Реальная — триста.
— Состояние?
— Подвеска частично заменена. Тормоза нестабильны. Ходовая требует вмешательства. Но кузов — на удивление жив. Запчасти — доступны. Если есть интерес, могу выйти на контакт через следующую поездку.
— Запиши. Пока наблюдаем.
Колёса «Победы», подпрыгнули на очередной неровности, но я это едва заметил. Мой взор был прикован к миру на четырёх колёсах. Сталь, ностальгия, выживание.
В этом царстве машин-переселенцев возникало странное ощущение: будто всё это — не прошлое, а будущее. Здесь, на краю острова, в жаре и солёном воздухе, каждый Cadillac жил вторую жизнь. Или третью.
— Смотри дальше. Может, что-то неброское, но стильное попадется.
Впереди маячил университет, белое здание с колоннами. Но дорога к нему прошла мимо истории, которая гудела моторами, хрипела карбюраторами и блестела облупленным хромом. И имя ей — Гавана.
Глава 6
Факультет стоматологии Университета Гаваны располагался в старинном здании с колоннами, от которых несло то ли Испанией, то ли чем-то еще из «довоенного». За углом шумела пальма, из-под капота «Победы» пахло бензином и нагретым металлом — всё, как я люблю.
На входе — охранник с усами, в форменной рубашке, но без пуговицы. Я показал ему свое направление и получил в ответ кивок:
— Segundo piso, señor. Oficina 211(Второй этаж, синьор. Комната 211.).
— Gracias(Спасибо).
В кабинете 211 меня ждал мужчина лет шестидесяти с копной седых волос и по-молодому живыми глазами.
— Вы — сеньор Борисенок? — спросил он с акцентом на русском, но довольно внятно.
— Так точно.
— Профессор Алехандро Гальвес. Добро пожаловать. Нам обещали специалиста с «советской подготовкой». Это всегда интересно.
Мы пожали руки. Он провёл меня по коридору, показал аудитории, лабораторию, учебные кабинеты. В одной из комнат студенты — в цветных халатах — внимательно изучали фантомы с искусственными челюстями. Кто-то сверлил, кто-то аккуратно чистил инструмент.
— Знаете, у нас пока не хватает педагогов с хорошей клинической подготовкой, — признался он. — У многих знания — книжные. А у вас, как я понимаю, практика есть?
Я только усмехнулся.
— Поверьте, у меня она есть.
— Вот это нам и нужно. Мы подумаем, как вас интегрировать. Не официально — пока вы вольный слушатель, но вы ведь не против провести несколько практических занятий для младших курсов? На испанском — вместе научимся.
— С удовольствием, — кивнул я. — А вы мне — с терминологией поможете.
Пока мы шли обратно, мимо прошла группа студентов, двое из которых — парень и девушка — как-то особенно внимательно посмотрели на меня. Один из них потом вернулся и, застенчиво улыбаясь, протянул руку.
— Сеньор Константин? Мы слышали, что приехал специалист из СССР. Я — Хуан, а это — Лусия. Мы хотели бы с вами побеседовать.
— Будет время — обязательно, — пообещал я. — Только сначала разберусь, кто здесь с кем и как работает.