— «Друг» поможет…
— Это как?
Я вытащил из портмоне несколько сотенных купюр.
— Что скажете Филипп Иванович?
Он взял валюту в руки и внимательно осмотрел и ощупал каждую купюру.
— Настоящие… Бумага правильная, защита на месте… Есть подвох?
— Да… Они все перепечатаны из однодолларовых купюр, там… — я ткнул пальцем в небо.
Генерал тихо рассмеялся.
— Ну, если «Друг» в деле — тогда вопросов нет. Ладно. Завтра или послезавтра скажу, к кому лучше подойти. Но машину не ставь под окна. Найдём гараж. Или я у своего кубинского связного договорюсь — у него мастерская, есть уголок. Там и обслужишь, и спрячешь при случае.
— Спасибо. Это много значит.
— Не за что. Просто… помни, Костя, тут важна не только маскировка. Тут важно — не выделяться даже среди тех, кто уже выделяется. Эта страна живёт по своим правилам. Не пытайся их ломать, научись их использовать в своих интересах. Как ветер — не против, а в парус.
— А как ты вообще додумался до этой аферы?
— Если честно, то «Помощник» подсказал… Вернее навел на правильную мысль… Тут есть еще одна мысль…
— Филипп Иванович, ещё один момент… важный. Из личных наблюдений.
Он остановился, повернулся, прислонился плечом к столбику забора:
— Слушаю.
— Вчера, когда с Инной гуляли по старому центру… случайно увидели сцену. Женщина, торговавшая жареными бананами, провернула почти открыто одно дельце с каким-то мутным типом. Сначала подумал, что он у неё еду берёт в долг, а потом понял — они обменивались валютой. Но не так, как обычно. Она ему мелкие доллары — по одному, а он ей сотенные — не новыми купюрами. И курс у них странный — наоборот, «обратный»: один доллар крупными — на доллар двадцать мелочью.
— Сотки? — переспросил генерал, брови чуть вздрогнули. — Свежие?
— Нет. Скорее старые, потёртые. Без водяных знаков, как у новых серий. Но настоящие, не карикатуры.
Измайлов кивнул, будто что-то сопоставляя.
— Это один из местных способов местного теневого бизнеса. Есть тут такой «карманная» теневая конторка. Работает без вывески, но с приличным оборотом. Кукловоды за ней — не из бедных. Деньги гоняют между Майами, Панамой и Гаваной. А те, кто тут на земле — просто пешки. Торговки, продавцы, порой даже школьники.
— Я не вмешивался, просто наблюдал. Но мысль возникла. У нас с собой немного наличных, и будет необходимость докупать кое-что из оборудования или платить информаторам. Всё официально не проведёшь.
Генерал посмотрел пристально, будто примеряя невидимую формулировку.
— Смотри, Костя. Тут два правила. Первое — никаких самостоятельных обменов с улицы. Только через проверенных. Всё, что идёт через руки «мутных типов», уже записано в чужие блокноты. Второе — не играй в местного. Даже если у тебя будет кубинская «профсоюзная книжка» или фальшивые документы — ты для них всегда чужак. А чужака считают по шагам.
Я кивнул.
— То есть обмен возможен, но — только с вашего одобрения?
— Или через мои каналы. Я дам тебе связного. По запросу «Друг» сможет выйти с ним на связь без следов. Он передаст нужное, проведёт обмен. Условие одно: отчётность и контроль. Любая неучтенная валюта здесь — это риск не только для тебя, но и для меня, как твоего непосредственного начальника. Ты пойми, все кому надо, знают что ты мой протеже и если ты на валюте попадешься, то появится мнение, что я тебя притащил сюда именно для таких дел, понял?
— Да, просто не хотелось терять возможность. Видно было — люди работают под контролем. Настроены аккуратно. Они боятся, но всё равно делают.
— Потому что прибыль высокая. И потому что кто-то их прикрывает. А вот кто — это уже наша работа. Возможно, ты поможешь в этом.
Он похлопал меня по плечу, затянулся последней сигаретой, оставив след из табачного дыма и мыслей. Много мыслей.
Генерал кивнул напоследок и пошёл прочь, шаг за шагом растворяясь в темноте сада. Манговое дерево чуть шелохнулось — может, от ветра, а может, от дрона, вновь перешедшего в режим наблюдения.
Впереди была не только служба в медсанчасти с пациентами и оборудованием, впереди начиналась настоящая игра.
Он ушёл, не оглядываясь. А я остался стоять под манговым деревом, вглядываясь в небо. Где-то там, в ближнем космосе, на орбите вращался «Помощник». А тут на Земле начиналась новая глава.
— Друг, — сказал я мысленно. — Подтверди режим ночного наблюдения.
— Подтверждаю. Куба под прицелом.
— Тогда спим. Кто может.
Ночь была тёплая, душная, будто пропитанная ароматами цветущих деревьев за окном. В доме царила тишина, нарушаемая лишь шорохами листьев и стрекотом невидимых насекомых.