Зонд «Куница» уже вернулся с образцами ДНК, взятыми с многочисленной одежды найденной в костюмерной студии и фотокиноматериалов. Операция была проведена быстро и без оставления каких либо следов.
На часах было 03:42. Город продолжал спать.
Ровно неделя прошла с того самого вечера, когда на государственном телевидении Польши впервые прогремела правда, похоронившая былой образ непогрешимой Церкви. За это время страсти не утихли — наоборот, разгорелись с новой силой. Казалось, Варшава дышала ожиданием.
В девятнадцать тридцать, как и в прошлый раз, эфир открылся кадрами ночного города. Голос диктора звучал сухо и отстраненно, будто рассказывал не о преступлениях против детей, а о дорожном строительстве.
— В продолжение расследования, начатого на прошлой неделе, мы публикуем новые, ранее неизвестные материалы, — прозвучало с экрана.
Первым пошел короткий фрагмент, записанный камерой спрятавшейся «Мухи» в архиепископском дворце. Голоса были хорошо различимы, речь шла о том, как «пресечь клевету», «выставить это провокацией коммунистических спецслужб», «отрицать всё». Один из епископов с резким южным акцентом прямо произносил:
— Главное — выдержать первые дни. Всё забудется. Мы — не первые, кто прошёл через грязь. Главное — не допустить новых утечек.
Затем шёл репортаж о ночном обыске типографии, работающей под крышей одного из отделений «Солидарности». Камера, несмотря на приглушённый свет, ясно показывала оборудование для цветной фотопечати, химикаты, катушки 35-миллиметровой плёнки, чётко организованные каталоги с пометками по возрасту и национальности.
Голос диктора не дрогнул, когда перешёл к самому страшному:
— Во второй секции типографии, тщательно замаскированной под склад макулатуры, обнаружена действующая киностудия. По предварительным данным, именно там велась съёмка педофильского контента.
На экране промелькнули кадры — без тел, только интерьеры: детские кровати, яркие простыни, рясы, висящие в углу. Окна заколочены. На стене — звукоизоляционные панели.
Далее диктор перешёл к вопросу логистики:
— В результате совместной работы с таможенной службой и технической разведкой, выявлены конкретные случаи пересылки материалов педофильского содержания в диппочте посольств пяти стран. Среди них — ФРГ, Испания, Италия и ещё две, пока нами не называемые.
Фотографии дипломатических мешков, грузящихся в багажники посольских автомобилей, сменялись изображениями паспортов. Особое внимание уделялось двум лицам — первому секретарю посольства одной европейской страны и военному атташе другой.
Наконец, диктор завершил эфир словами:
— Следствие продолжается. Ни один ребёнок больше не останется беззащитным.
Вся страна услышала это. И все понимали — в этот момент говорит Польша.
Глава 7
Неделя после первого репортажа выдалась тревожно тихой. Все воеводство замерло, как природа перед грозой. Но после второго репортажа, прошедшего на государственном телевидении, тишина взорвалась. Сначала — скрежетом открываемых створок окон, потом — гулом толпы, выплеснувшейся бурным потоком на улицы.
Первым под удар попал архиепископский дворец. Люди выдвигались туда с разных сторон. Шли семьями, группами, парами, с флагами и самодельными плакатами. Впереди, молодые мужчины, чьи лица были перекошены яростью. Один из них держал на поднятых руках фотографию ребёнка с подписью: «Мне не поверили».
— Вы молчали! Вы покрывали это! — кричала женщина, сжимая в руках обгоревшую школьную тетрадь. — Мой племянник был у них!
Священники пытались закрыть ворота. Не успели. Ограждение рухнуло под напором. Один из охранников, оторвавшись от земли, отлетел к каменной стене. Его больше не видели.
Внутренний двор наполнился криками. Началась настоящая осада: разбивали окна, вытаскивали на улицу мебель, бумаги, церковные ризы. Всё бросалось в кучу и поджигалось. В огне горели позолоченные скульптуры святых, деревянные, резные, плача золотом. Над огнём плясала тень — словно сам Архангел Михаил спустился с небес и пришёл в ярость.
Вторая волна штурма разразилась у посольства Западной Германии. Люди перекрыли вход, попытались отцепить герб с фасада. Через несколько минут загорелась одна из машин с дипломатическими номерами. Внутри здания кто-то выстрелил в пса-охранника, и глухой вой начал растекаться по близлежащим улицам.
— Они знали! Перевозили это в своих мешках! — кричал парень в пыльной куртке, с забинтованной рукой. — Они соучастники!