В доме потрескивало радио, диктор зачитывал прогноз погоды. В воздухе повис легкий аромат черемухи, который будто за руку тянул в детство.
В голове нейроинтерфейс подсветил слабым огоньком иконку коммуникатораа. Голосовая метка сообщила: «ГЕНЕРАЛ ИЗМАЙЛОВ — ПРЯМОЙ ВЫЗОВ». Спинка кресла заскрипела, чай слегка плеснулся в кружке. Пальцы скользнули по невидимой сенсорной грани.
Голос был знакомым, хрипловатым, но бодрым.
— Добрый вечер, Варшава, — прозвучало с легкой усмешкой. — Не потревожил?
Мои глаза прищурились.
— В такое время в Польше, как правило, не спят. Хотя за всех говорить не буду…
— А вот на Кубе уже полдень. Там говорят, в шортах и кэпи ходят, жарит так, что волосы шевелятся, — продолжал генерал. — Но я не об этом.
В груди уже непроизвольно начинало нарастать ощущение будущих перемен.
— Переводят, официально, на Кубу. На должность начальника центра радиоперехвата. Без громких фанфар, зато для нас самый подходящий вариант, подальше от начальствующих глаз. Приказ недавно подписан лично Председателем.
Пауза с его стороны длилась буквально пару секунд, затем голос генерала стал чуть ниже и тише.
— Есть идея. Хочешь, считай авантюрой, хочешь, шансом. Слушай меня внимательно.
Рука держащая чашку с чаем слегка подрагивала, кресло подо мной немного качнулось.
— Предлагаю тебе перебраться вместе с женой на Кубу, как гражданскому специалисту.
— Под каким соусом?
— Твоя профессия и квалификация нам в плюс. Если можешь чинить всякие там УЗИ, то и с приемниками разберешься, я уверен. У меня там полномочия почти как у первого секретаря обкома.
Со стороны веранды послышались лёгкие шаги, Инна вышла с чашкой чая. Улыбнулась, но ничего не сказала.
— Климат теплее, чем в Польше. В прямом и переносном смысле. Медпункт подчинён напрямую мне. Университет рядом, местные — душевные. Но нужен ответ побыстрее. Желательно — до конца недели. Формальности по оформлению начинаются как ты понимаешь отсюда, с Москвы.
Коммуникатор замолчал, но экран ещё горел тусклым светом. Через секунду голос вернулся:
— Подумай. Серьёзно. Это не только твоё спасение от польских заморочек, но и выход на совсем другой уровень. Прямой контакт у нас теперь есть, жду.
Экран погас. Инна поставила чашку рядом и вопросительно подняла брови:
— Новости?
— Как ты догадалась?
— У тебя сейчас лицо такое одухотворенное и загадочное одновременно…
— Пришла в голову одна идея… — Кивок был едва заметен.
— И судя по выражению лица, вариантов у нас два, да? Чемодан или чемодан без ручки?
Улыбка появилась сама собой. Голос прозвучал тише:
— Чемодан, но с двумя ручками.
Инна на мгновение прикрыла глаза, вдохнула воздух весеннего вечера и шепнула:
— Только не говори, что снова будет весело. Потому что, судя по моему опыту, где весело — там обязательно стреляют.
— Навряд ли… Исключать конечно нельзя, но сильно навряд ли.
Чай на столе остывал, а в голове уже выстраивались маршруты, образы, варианты, логистика и одна фраза, которую очень хотелось сказать, но ещё нельзя было: «Куба — ждёт».
Через день, голос генерала снова звучал в коммуникаторе с лёгкой долей иронии:
— Ну что, Костя, думаешь или уже собираешься в путь?
Сквозь стекло веранды было видно, как ветер тихо колышет ещё редкие листья черемухи. В голове была каша из разных мыслей и чувств.
— Это, конечно, заманчиво, Филипп Иванович, но нужно поговорить с Инной. Она только начала осваиваться здесь, и опять переезд… Тем более срываться ей посреди семестра, сами понимаете… Четыре года в Москве, полгода в Варшаве… Сколько времени у нее будет в Гаване?
— Понимаю, — ответил генерал с задумчивостью. — Но поверь, Гавана — это не Варшава. Там тебе и ей будет намного проще во многих моментах. С её квалификацией место в медицинском пункте центра обеспечу легко, и с гарантией.
Я поднялся с кресла и подошёл к окну, упёршись лбом в прохладное стекло.
— Хорошо, я поговорю с ней. Думаю, она меня поймёт. Как только решим, сразу дам знать.
Измайлов чуть оживился, его голос зазвучал уверенней:
— Вот и славно. Долго не тяните — в Москве любят бумажки быстро оформлять. Скучно им, видимо.
Связь оборвалась, и тишина резко заполнила комнату.
За спиной хлопнула входная дверь, и потом раздались шаги Инны. Она коснулась плеча и тихо спросила:
— Что случилось? Вид такой, будто землетрясение в голове.