— В Одессе передадим их милиции, — пообещал он. — Там уже заведут дело.
— А что с нами? — спросила Инна. — Нам же нужно будет давать показания?
— Если понадобится — вызовут. Но думаю, ваших показаний в протоколе будет достаточно.
Я внимательно изучил лица воров. Худощавый выглядел как мелкий уголовник, но крупный… в его глазах было что-то еще. Профессионализм. Спокойная злость.
— Послушайте, — обратился я к начальнику поезда. — А вы уверены, что это обычные воры?
— А что вы имеете в виду?
— Они слишком хорошо знали, что искать. И куда идти.
Начальник нахмурился:
— Вы хотите сказать, что у них была информация?
— Возможно.
Он задумался, потом кивнул:
— Передам это в рапорте. Пусть милиция разбирается.
К пяти утра все формальности были закончены. Воров увели, протоколы составлены, свидетели опрошены. В купе снова стало тихо, но о сне уже никто не помышлял.
Аркадий пил чай и разгадывал кроссворд.
— Костя, — тихо сказала Инна, когда мы остались наедине. — Как ты думаешь, это случайность?
— Не знаю, — честно ответил я. — Но то, что они знали про нас что-то конкретное — это факт.
— Может, кто-то на вокзале заметил, что у нас багаж дорогой?
— Может быть. А может, и нет.
Аркадий Петрович, который все это время молчал, вдруг сказал:
— Знаете, я в своей работе сталкивался с подобными случаями. Обычно за такими «случайными» ограблениями стоит кто-то, кто знает о жертвах больше, чем следовало бы.
— Вы о чем? — спросила Инна.
— О том, что возможно кто-то знал о вашей поездке. И о том, что у вас есть что взять.
Я задумался. Круг людей, знавших о нашем отъезде и наших «финансовых возможностях», был очень узок. Исаак? Исключено. Генерал Измайлов? Тоже маловероятно. Кто тогда?
— В любом случае, — сказал я вслух, — теперь будем осторожнее.
За окном уже светало. Поезд мерно стучал колесами, приближаясь к Одессе. Последние часы пути обещали быть спокойными, но осадок от ночного происшествия остался.
Евгения Николаевна, которая до этого сидела тихо, вдруг сказала:
— Знаете, дети, я сорок лет проработала в школе. Видела всякое. И вот что вам скажу: такие совпадения редко бывают случайными.
— Что вы имеете в виду? — спросил Аркадий Петрович.
— То, что эти молодцы пришли не за кошельком с мелочью. Они знали, что искать. И это значит, что кто-то им сказал.
Инна взяла меня за руку:
— Костя, может, стоит пересмотреть планы?
— Нет, — решительно ответил я. — Мы идем до конца. Просто будем еще осторожнее.
К утру, вагон ожил. Люди собирали вещи, кто-то вытаскивал зеркальце, кто-то прятал бутерброды в сумку «на потом». Евгения Николаевна достала маленькую иконку и перекрестилась.
— Хорошая у вас дорога, — сказала она. — Теплая.
— Спасибо вам, — улыбнулась Инна. — Вы нас как-то… обогрели.
Поезд начал замедляться. За окном показались пригороды Одессы — дачи, сады, первые многоэтажки. До конечной станции оставался примерно минут двадцать.
— Ну вот мы и добрались, — сказала Инна, глядя в окно.
— Не совсем еще, — ответил я. — Но почти.
И действительно, впереди нас ждала Одесса, корабль на Кубу и новая жизнь.
Аркадий пожал мне руку на перроне:
— Если увидимся ещё — это будет судьба. А если нет — всё равно удачи. Особенно в вашем… отпуске.
Мы немного задержались на перроне, а потом взяли такси и направились в указанную им гостиницу обкома партии на улице Свердлова.
Немного отдохнув с дороги, мы первым делом приняли душ, горячая вода в гостинице шла не еле-еле, а с хорошим напором, и после поезда и душного одесского воздуха это было всё равно что блаженство. Буфет на первом этаже оказался на удивление сытным. Очень вкусный борщ со сметаной, котлеты по-домашнему, компот из сухофруктов.
— Вот теперь я человек, — сказала Инна, откладывая вилку. — А до этого была только оболочка.
— У тебя оболочка необыкновенно красивая, — заметил я, допивая компот.
— Лучше скажи, куда пойдём. У нас целый день!
На осмотр города мы отправились пешком. Сначала неспешно по Пушкинской, с её старинными фасадами и платанами, стоящими в лёгком мареве майской жары. Возле памятника Пушкину на Приморском бульваре остановились — Инна рассматривала пушку с английского фрегата «Тигр», а я любовался её профилем на фоне моря.
— Знаешь, я раньше не думала, что в Советском Союзе может быть так красиво, — сказала она тихо.
— Это Одесса. Здесь всё возможно. Даже климат к людям добрее.
По бульвару дошли до Дюка — он стоял с вытянутой рукой, как будто приглашал спуститься по Потёмкинской лестнице. Мы постояли наверху, любуясь панорамой: морвокзал с белыми теплоходами, корабельные краны, неспешные люди внизу на площади перед морвокзалом.