Постепенно, у меня в голове начал складываться план очень перспективной аферы.
— «Друг», доклад по лодке. Мне нужен ее реальный статус на текущий момент.
— Подтверждено прямое попадание в центральную часть корпуса. «Помощник» сообщил: корпус вскрыт, треть отсеков заполнена водой. Энергосистемы отключены. Попыток всплытия нет. Движения — ноль. Удар произведён с достаточной перегрузкой, чтобы погасить все активные процессы. Зафиксирована стабильная форма остаточной магнитной аномалии — лодка не взорвалась, а легла на дно.
— Погибла?
— Всё признаки указывают на это. Вероятность выживания экипажа — менее 2%.
Я провёл ладонью по лицу. Сухо.
— Радиообмен?
— Заглох сразу. До удара — начало скоростной передачи пакета. Не успели запросить помощь.
— Остались обломки?
— Обломков на поверхности нет. Всё ушло вниз. Местные глубины — до сорока метров. Даже если кто-то что-то заметит, то не сразу. Один из кормовых отсеков остался герметичным. Там могут находиться элементы навигации, блоки связи и командной записи. Целесообразно извлечь. Рекомендую привлечь силы ВМФ СССР. Для сокрытия источника данных предлагаю задействовать маскировочную акцию.
— Что еще предложишь?
— Один из зондов вышел на траверз между центром радиоперехвата ВМФ СССР на Кубе и точкой затопления.
Готов к трансляции короткий радиосигнал на предельно пониженной мощности — рассчитано на приём исключительно нашими средствами. Полная имитация экстренного вызова.
Я услышал у себя в голове дрожащий, будто срывающийся голос реального радиста субмарины:
— … это «Олимп», повторяю, «Олимп»… координаты… пять один… юг… четыре ноль… запад… срочно… тону…
Запись закончилась.
— Добро.
Спустя несколько секунд:
— Передано в подходящем стиле. Симулирована работа умирающего передатчика. Сопротивление среды, потери сигнала и отсутствие повторов — всё соответствует аварийному выходу на связь. Считаю что сообщение уже зафиксировано нашими специалистами на Кубе.
Я выдохнул.
— Хорошо, — я кивнул, хотя он не мог этого видеть. — Пусть «Помощник» зачищает следы. Сканирование — в пассивном режиме. Не высовываемся.
— Технологический блок «Помощника» готов оказать содействие при подъёме — в режиме наблюдения и маскировки.
— Пока только наблюдение!
— Принято.
Пост Отдельного радиопеленгаторного центра ВМФ СССР
Ольгин, 80 км. от Гуантаномо, Куба.
Поздний вечер.
Комната с бетонными стенами, увешанная картами и схемами, слабо гудела кондиционерами. В узком помещении над огромной панорамой радарной карты клубился табачный дым. Дежурный офицер в наушниках, лейтенант Андреев, обернулся к сидящему у главного терминала капитану
2-го ранга Войцеховскому.
— Товарищ капитан, есть приём сигнала бедствия. Очень слабый. Частота нестандартная, но… явно морская. Вот запись.
Он запустил воспроизведение. Хриплый голос, перебиваемый шумами:
— … это «Олимп», повторяю, «Олимп»… координаты… пять один… юг… четыре ноль… запад… срочно… тону…
После этого передача резко оборвалась. Войцеховский нахмурился и подошёл к карте. Подсвеченные координаты указывали на район в Инбском бассейне, немного южнее обычного судового трафика, ближе к банке Кальдерон.
— Есть подтверждение от других постов?
— Отрицательно. Наши коллеги из Сьерра-Маэстро, Сантьяго и даже с «Платана» молчат. Американцы — тоже тишина. Очень похоже, что поймали только мы.
— Это же получается… Чисто направленный импульс? Как будто специально на нас.
— Так и подумал. Сигнал слабый, но цепляется за наш антенны как липучка. В спектре шумов — почти идеальное соответствие тропосферному рассеянию в нашем регионе. Если специально для нас, то кто-то знал, как работать с нашей аппаратурой! А такого быть не может…
Войцеховский прищурился.
— Название британское. И — «тонет» в нейтральных водах. Слишком странное совпадение.
Он подошёл к столу, достал бланк спецсвязи, передал шифровальщику под роспись. Тот сразу включил аппарат шифровальной связи.
— Записывайте. В ГШ ВМФ СССР, Москва. Срочно. «В ходе дежурства станцией Лурдес принят слабый сигнал бедствия на нестандартной частоте. Передавалось имя британской субмарины „Олимп“ и координаты в районе банки Кальдерон. Повторных сигналов нет. Анализ передачи позволяет предположить, что сигнал направлен к нам целенаправленно. Ожидаем указаний».
Машина застучала, преобразуя текст в ряд нечитаемых символов, которые мгновенно ушли адресату.
— Что скажешь, Андреев?