Инна улыбнулась, и сжала пальцы матери.
— Это только начало. Жизнь ещё не сказала своё последнее слово мама.
Возвращались уже при свете фонарей. В салоне машины пахло новой тканью, духами Лидии Михайловны и каким-то предчувствием торжества. Раиса смотрела в окно, молча, но в её глазах светился огонь, который до этого долго прятался где-то глубоко.
Обновы лежали у нее на коленях, как знак, как символ новой жизни. Ее жизни. И сейчас машина несла не просто пассажиров, а людей, решивших вернуть себе то, что казалось потерянным — надежду.
Утро в день свадьбы выдалось ясным, с лёгким инейным кружевом на ветках и покатыми облаками, лениво дрейфующими над Минском. У ресторана «Юбилейный» суетливо двигались люди — одни таскали ящики с провизией, повара в белых колпаках курили у черного входа, официанты в крахмальных передниках и туго повязанных галстуках получали последние наставления от администратора. Сигаретный дым смешивался с запахами свежего хлеба, зелени и пряного мяса.
— Борис Аркадьевич, только не забудьте, что селёдку надо подавать в форме кольца! Это — принцип! — с серьёзным выражением лица напоминал Исаак Маркович, следивший за сервировкой, как генерал за военной операцией.
— Успокойся, уважаемый, у нас не первая свадьба, так что мы не первый раз за мужем. Всё будет как в Кремле, а может, и лучше, — подмигнул повар, убирая поварёшку за пояс, словно казак шашку.
Тем временем в отделении ЗАГСа на улице Кирова уже звучала музыка Мендельсона. Свадебный зал был декорирован лентами, гвоздиками и веточками кипариса — по моде того времени. Инна в белоснежном платье сшитом вручную, с фатой, закреплённой гребнем из перламутра, выглядела как невеста из старой киноленты, а Костя — строгий и уверенный — словно герой военного романа, только что вышедшего из типографии.
Регистратор, молодая женщина в строгом брючном костюме, с голосом, пожалуй достойным если не оперы,то филармонии уж точно, сейчас произносила слова о «ячейке социалистического общества».
— Объявляю вас мужем и женой, — наконец гулко прозвучало под потолком.
Надевая кольцо на палец Инны, я смотрел ей прямо в глаза.
— Ты как… невеста из журнала, — прошептал ей уже в статусе мужа, поправляя пиджак. Мои пальцы дрожали, когда заодно поправлял галстук.
— Государственная регистрация брака между гражданином Брисенком Константином Витальевичем и гражданкой СафроновойИнной Ивановной объявляется завершённой, — торжественно произнесла сотрудник ЗАГСа с причёской в стиле «башня» и вручила свидетельство после росписи молодоженов.
Аплодисменты, поцелуй под вспышки фотовспышек, и вот — уже выход на ступени, к группе друзей и родных.
— Так! Теперь все быстро по машинам, едем к памятнику Освободителям! — командовала Лидия Михайловна, как будто она до сих пор была завлитом в театре.
У памятника — торжественный снимок на фоне бронзового воина, букет на плиту монумента, руки в перчатках, переплетённые в знак уважения к прошлому.
— Только не вставай на колени, клянусь, костюм испачкаешь! — смеясь, предупредила Инна, увидев, как я, её новоиспечённый муж, собирался снять кадр снизу.
Фотограф, мужчина с камерой «Киев», вздохнул:
— Подвиньтесь на шаг влево… Ещё чуть-чуть. Отлично. Так держать! Это фото достойно быть на обложке журнала.
После съёмки — неспешная прогулка в сторону ресторана. Инна держала Костю под руку, её шубка из белого песца отливала жемчужным светом на фоне зимнего Минска. Рядом шагали Раиса Аркадьевна и Лидия Михайловна, переговариваясь о том, как быстро всё произошло — словно только вчера Инна ещё бегала с косичками по двору.
У входа в ресторан на крыльце уже стояли гости. Кто-то держал в руках букет, кто-то — бутылку шампанского, кто-то с любопытством оглядывал «Ниву», припаркованную неподалёку. Исаак Маркович, в пальто с меховым воротником, подошёл первым:
— Ну, дорогие мои, с праздником! Всё готово. Заходите, не бойтесь — столы ломятся, музыка играет, и даже ОБХСС не сунется сегодня — у них выходной.
Смех, хлопки по плечу, рукопожатия и первая рюмка водки уже через порог.
Глава 7
Двери банкетного зала распахнулись, и в нос ударил запах тмина, свежевыпеченного хлеба и жареного мяса. Свет играл на хрустале люстр, стены украшали гирлянды, а по периметру стояли массивные прямоугольные столы, покрытые белыми накрахмаленными скатертями, под которыми были, ни за что не догадаешься — длинные доски с опорами. Посреди всего этого — длинный стол для молодожёнов, с пышными букетами гвоздик, ветками туи и двумя бутылками шампанского «Советское».