— А что после кузена?
— Если получится, заскочить в Варшавский университет.
— Прямо так — на экскурсию?
— Увидеть, как живут те, кто будет твоими одногруппниками. Это важно.
Мы допили кофе и пошли дальше.
Ещё один поворот, и мы оказались у Костёла Святого Креста (Kościół Świętego Krzyża), где на колонне у входа бронзовыми буквами было выбито: «Tu spoczywa serce Fryderyka Chopina» — Здесь покоится сердце Шопена.
Инна остановилась.
— Это ведь не просто фраза. Это про каждого поляка. И не только.
Свернули на Мёдова, купили два стаканчика гржанца — горячего вина с пряностями, налитого в картонные стаканчики. Присели на скамейку. Рядом подростки бросали снежки в пластиковую бутылку.
Ветеран в плаще, прикрыв значок с орлом, продавал маленькие значки Пилсудского и портреты Папы Иоанна Павла II.
— Удивительная страна. Тут свобода дышит в трещинах асфальта, — произнесла Инна мне на ухо, глядя на балкон с флагом «Solidarność».
— Инна я тебя недавно просил… — Затем улыбнулся и шепнул:
— Смотри только не влюбись в Варшаву сильнее, чем в меня.
Поднявшись по скользким ступенькам обратно на Замковую площадь, договорились: обедать пойдут в «Pod Blachą», маленький ресторанчик с отличной кухней.
Глава 12
После ресторана «Pod Blachą», где подали шикарный журек в хлебной миске, который согрел изнутри, а ароматный бигос с квашеной капустой, копченостями и черносливом окончательно убедил нас в том, что польская кухня заслуживает отдельного восхищения, и дальнейшего очень тщательного изучения.
Над крышами домов висело серое небо, в воздухе повис влажный морозец с ароматом каменного угля, которым топили половину польской столицы.
На витрине, в небольшой кондитерской «Blikle» на улице Крулевской, наш взгляд упал на аккуратно выставленные торты.
Один из них, мы и приобрели. Это был знаменитый варшавский торт «Вздох Варшавы» — с маковым бисквитом, ореховым кремом и слоем шоколадной глазури, с надписью «W-Z» — фирменный варшавский, тот самый, о котором так тепло рассказывала Инна, вспоминая своё детство.
Торт положили в нарядную картонную коробку с серебристым шнурком.
Инна аккуратно прижала его к себе, и в этот момент взгляд прохожего польского старичка выдал всё — запах родного детства, вкус, который не отпускает десятилетиями.
Указав пальцем на него, я произнес с улыбкой:
— Только неси осторожно, он хрупкий как твои воспоминания.
Мы двинулись по адресу, который дала Раиса Аркадьевна. Тот самый двоюродный брат, с которым когда-то вместе играли в театральной студии в Познани, а потом он перебрался в Варшаву и с тех пор обжился в столице.
Двоюродный дядя Инны — пан Станислав Януш Подкаминьский — жил в центральной части районаЖолибож (Żoliborz), недалеко от парка Красиньского (Park Krasińskich) и вблизи границы с районом Мурнув (Muranów), в кирпичном доме довоенной постройки, с фасадом, который уже начал шелушиться, но окна были в порядке, а у входа дежурил кот — чёрный, с белым галстуком.
Старый лифт поскрипывал как подбитый дирижабль, но всё-таки добросовестно донёс нас на нужный этаж.
На звонок дверь открылась мгновенно. В проеме появился невысокий, аккуратно одетый мужчина мужчина лет шестидесяти в сером свитере и очках с тонкой оправой. У него был орлиный нос, аккуратная седая бородка и глаза, в которых угадывалась артистическая искра. На нём был вязаный жилет и твидовые брюки. Сначала он посмотрел с лёгким недоверием, а потом глаза его вспыхнули узнаваемым теплом:
— Инна? Ты, dziewczynka moja? Боже, как ты выросла… Инуська, ты только посмотри на себя! — с искренним удивлением воскликнул Станислав, прижимая племянницу к себе. — Совсем взрослая, красивая, как твоя мама в её лучшие годы.
Инна засмеялась и шагнула вперёд, чтобы обнять дядю.
Повернувшись к мне, он вежливо протянул руку:
— А это, должно быть, твой избранник. Наслышан. Проходите, проходите. У меня скромно, но тепло.
Внутри пахло воском, старым деревом и книгами. На стене — фотография в черно-белых тонах: Инна в возрасте лет пяти, улыбается, сидя у него на коленях. С каминной полки смотрел в прошлое потемневший портрет женщины в кружевном воротнике — мать Юзефа и тетка Инниной мамы.
Поставив торт на стол, Инна бережно сняла с него упаковку и сразу пошла на кухню за тарелками.
— Дядя Станислав… мама передаёт тебе поклон,привет и благодарность, — спокойно проговорила моя жена. — Говорила, что вы когда-то пообещали помощь, если будет надо.
— И она вспомнила про меня после стольких лет? Значит, дело действительно серьёзное, — пробормотал он, впуская ее назад в комнату. — Ну, проходите, проходите. Снимайте пальто, здесь у меня тепло.