— Сюда ставим машину, тут — костровище. А вот здесь будет наше обеденное королевство.
— Девушки, кто за мангал отвечает? — окликнул их Януш, снимая с багажника ящик с шашлычным набором.
— Ты шашлычник, а мы теперь заслуженно отдыхаем, — сказала Инна и уселась на складной табурет. — И кофе принесите дамам мальчики, а то всё мужская работа, да мужская работа! — И на пару они дружно прыснули, не забывая обстеливать нас, из соих трехдюймовых глазок.
На этой поляне началась настоящая зимняя сказка — дружная, уютная, пахнущая костром, жареным мясом и хрустящим снегом под лыжами. До вечера было ещё далеко, а впереди — только всё лучшее.
Глава 15
Мы забрали у наших женщин лопаты, расчистили снег почти в центре пятачка. Придавили наст вытоптанными ботинками, подбросили дрова. Примостил мангал, поставил металлический штатив и стал разжигать костёр. Всё это было как церемония — не торопливая, основательная, почти священная.
— Огонь надо уговаривать, — произнёс Януш с серьёзным выражением лица, — а не заставлять. Иначе вместо вкусного мяса получится уголь.
— Как и женщину, — подмигнул я. — Слишком сильное давление — и получишь холодный взгляд и может быть пельмени из холодильника.
Девчонки засмеялись, Инна даже прыснула, стараясь не расплескать чай из термоса. Она разложила пледы на складном туристическом столике, достала овощи, хлеб, специи. Я с удовольствием наблюдал за этим — она двигалась мягко, будто рысь среди альпийского луга.
— Костя, — подозвал меня Януш, — иди, принимай участие. Мужчины не должны просто глазеть, как женщины работают. Пора к шампурам.
Мясо было готово — замариновано по всем правилам: лук, перец, гранатовый сок, пара ложек хорошего вина, щепотка соли и положенное время.
— Кто мариновал? — спросила Хеленка.
— Наш гость, — кивнул Януш в мою сторону. — Он не только водит лучше меня, но ещё и знает, что такое настоящий шашлык.
— Ну давай, — Юзеф поднёс мне шампур. — Только без этих ваших московских фокусов: чтобы мясо хрустело, а не плавало!
— Минских… — на автомате поправил я ее. — Будет как у нас на юге, — заверил я. — Только там не на шампурох, а на прутиках жарят.
— Серьёзно? — удивилась жена Януша. — И это работает?
— Да. Но тайна в другом: она никогда не отвлекалась. Всё внимание — мясу. У него, как у женщины, есть точка невозврата. Слишком долго — и всё, испорчено.
После этого все разговоры спокойнее, мягче, теплее. Костёр потрескивал, угли становились ровными и горячими, мясо начинало источать тонкий аромат дыма и пряностей.
Януш взялся за шампур, внимательно вращая его.
— Это почти как на операционном столе. Главное — равномерность и забота.
— И умение вовремя отступить, — заметил я. — Или получится не шашлык, а сплошная трагедия.
Самое главное, — глядя на угли, заметил я, — не спешить. Мясо должно томиться, а не гореть. Шашлык — это тебе не фастфуд, это почти философия.
— А помнишь, — Януш повернулся к жене, — как в прошлом году ты устроила шампурный бой с теми студентами с Мазовии?
— Это они начали! — рассмеялась она. — Один полез советовать, как правильно жарить, а потом обронил: «Шашлык — это мясо, сгоревшее под крики мужчин». Я только и сказала — тогда пускай сам и жарит.
— И сжёг всё подчистую, — поддакнул Юзеф.
Мы смеялись. А потом, как часто бывает у костра, темы вдруг сменились.
— Слушай, — обратился Януш ко мне, — ты ведь откуда-то с востока СССР?
— Нет, с запада СССР, Белоруссия. Просто от вас это действительно на восток…
— У вас там с шашлыком как?
— Есть два лагеря: те, кто покупают готовый маринад, и те, кто учились у кого-то. Я из вторых.
— А у нас, — подключилась Инна, — вообще был один сосед, который жарил мясо прямо на прутьях от кровати.
— Не на сетке? — хохотнул Юзеф.
— Нет, именно на прутьях! Говорил, что так вкуснее и «с дымком социализма».
Смех, дым, жир, падающий на угли, тонкие язычки пламени — всё это сливалось в одну счастливую реальность. Минуты тянулись неспешно, как будто сама зима сделала паузу, чтоб дать нам хорошо отдохнуть.
Мясо шкворчало, сочилось, капало на угли и поднимало ароматный пар и превращалось из набора продуктов в маленький праздник. Вокруг костра все были равны: профессор и студент, врач и сапожник, военный и программист. Там, где дым и огонь, где угли и терпение, стираются границы — и остается только простое, живое человеческое тепло.
Когда шашлык был готов, мы уселись вокруш огня, уплетая мясо с хлебом и овощами. Никто не торопился. Каждый кусочек был как аккорд в этой симфонии отдыха.