— Ой! А я об этом не подумала! Что же делать Костя?
— Утро вечера мудренее… Давай-ка я массажик релаксирующий тебе забабахаю?
— Согласна, мне всегда от него так хорош-ш-ш-о…
Плотные шторы мягко отгородили комнату от зимнего утра за окном. В квартире стояла приятная тишина — тёплая, расслабляющая, как домашнее одеяло после долгой дороги. На прикроватной тумбочке тихо булькала баночка с ароматическим маслом. Света из-за штор было ровно столько, чтобы кожа Инны сверкала под пальцами, а мои глаза отдыхали.
Инна устроилась на боку, откинула волосы со лба и выдохнула:
— А ведь после свадьбы придётся вспомнить анатомию. Всю эту латынь, биохимию, фармакологию. Порой кажется, что мозг встанет на дыбы…
Пальцы скользнули вдоль шеи, к плечам, потом ниже — к точкам, где обычно скапливается усталость. Массаж был делом привычным, но в этот раз он стал только поводом. Под расслабляющие движения активировалась передача — незаметная но крайне важная для нас обоих. Между импульсами от «Друга» и рецепторами Инны шла ювелирная настройка. Организм воспринимал сигнал как приятную вибрацию от массажа.
— Понимаешь, — голос мой прозвучал как можно ниже, — никто не рождается гением.
А про себя добавил — но если немного помочь… настроить восприятие… сделать запоминание структурным, то даже латынь покажется тебе любимая красивым, родным языком.
Инна ответила сквозь полусон:
— Такое необычное ощущение сейчас…
— Какое?
— Как будто кто-то убрал ржавчину изнутри головы. Мой мозг стал чище… легче… Ты что, колдун?
Пальцы продолжали двигаться по нужной траектории, последовательно, в строго определенном порядке активируя нужные точки сначала на затылке, после вдоль позвоночника, а дальше через межлопаточную зону. «Друг» одновременно закачивал в нервную ткань блоки нейролингвистической адаптации, аккуратно оборачивая их в безопасные белки, чтобы организм принял их как свои. Резонанс с речевыми центрами уже шёл — тихо, мягко, точно по границам допустимого.
— Через пару дней попробуй прочитать что-то на английском, — прозвучал совет. — И посмотри, что будет.
— Что — будет? Усну, зевну, или начну поправлять препода с кафедры иностранных языков?
— Увидишь и удивишься…
Инна чуть повернула голову, в ее глазах зажглась искорка:
— Секретная методика изучения иностранного языка, методом нейролингвистического погружения!
— Что-то похожее…
В ответ прозвучал только лёгкий смех. В нём не было иронии, только предвкушение.
Через несколько минут сеанс был завершён. Инна зевнула, натянула плед, устроившись уютнее.
— Не знаю, что ты там нажимал, — пробормотала сквозь подушку, — но теперь даже мысли как будто идут ровнее. И слова… будто на вкус понятнее.
Комната снова погрузилась в тишину. «Друг» в интерфейсе сообщил, что загрузка модуля прошла успешно, активация пройдёт естественно — во сне и в процессе повседневной речи.
Осталось только подождать. И наблюдать, как интеллект Инны, ранее сдерживаемый усталостью и обстоятельствами, расправит свои крылья.
Рядом, в комнате мамы Иннынастенные часы отбили половину восьмого. За окном голубел рассвет. Инна прижалась ближе:
— Знаешь, мне с тобой не страшно. Даже если завтра скажешь, что мы летим на Луну — я только попрошу взять тёплое одеяло.
Легкая улыбка была ей ответом, моя рука коснулась её ладони.
День обещал быть ясным.
Глава 4
Прошло всего пару дней, но эффект оказался куда сильнее, чем я рассчитывал. Инна не просто начала читать по-польски — она понимала язык. Причём не так, как человек, выучивший новые слова, а как будто чувствовала их на уровне интонации, подтекста, скрытых смыслов.
— Костя, — сказала она, прищурившись после очередного разговора с буфетчицей, пожилой полькой, в госпитале, — она говорила, что кекс свежий, но на самом деле подумала про меня какую-то гадость. Я слышала это. Точнее… ощутила.
Я остановился, внимательно посмотрев на неё. В глазах Инны появилось напряжение.
— Это уже не просто понимаю язык, — продолжила она, — я… я легко считываю с людей эмоции, мотивации, мысли, которые они даже не озвучивают. Это… немного страшно.
— Наверное это побочный эффект от той процедуры, — признал я, сверяясь с интерфейсом «Друга», который сразу сообщил:
«Скорее всего, нейросеть адаптации зацепила зоны эмпатического резонанса. Не ожидал, что она будет настолько чувствительна.»
Инна присела на край стула, обняв колени.