– Что-то таких строчек я не припомню у Шекспира, – строго сказала она.
Она искала цитату, которая могла бы отвлечь этого опасно красивого Основу от навязчивых мыслей.
– Грустно признать, но у тебя слабая память, Титания. – Он засмеялся мягким смехом. – Я хорошо помню, как ты сказала эльфам: «Идите с милым к моему покою». Ты забыла? Звучит ужасно нескромно, мне кажется, моя дорогая. И еще там были строчки о луне, которая «как будто плачет в высоте… о чьей-нибудь погибшей чистоте». И многое другое, столь же недвусмысленное. Если ты хочешь знать мое мнение, то вся сцена более чем ясна. Ты не согласна со мной?
Джорджина посмотрела на него и у нее перехватило дыхание от той страсти, которая светилась в его глазах. Она знала, что немедленно должна уйти. Эта постель из фиалок, действительно напоминающая будуар, или «покои»… И Джорджина сама привела сюда Джека, не так ли?
Она должна встать без промедлений и потребовать отвезти ее домой. Однако, по причине, которую она только сейчас ясно стала осознавать, ее тело отказывалось повиноваться и жаждало узнать то, что, как она подозревала, сейчас произойдет.
Когда он взял ее руку и страстно поцеловал в ладонь, Джорджина вздрогнула.
– Тебе холодно, Титания? – спросил он. Она покачала головой, он сел и снял с себя охотничью куртку. – Вот, возьми.
Он заботливо подложил куртку ей под спину. Затем он закатал рукава и лег совсем близко, так что Джорджина чувствовала своими ногами его колени.
– Теперь вроде бы гораздо удобнее? – спросил он. Она чувствовала как он смотрит на нее. Чувствовала, что он знает о ее ощущениях и забавляется этим.
Он нарочно соблазняет ее, поняла вдруг Джорджина.
Это было внове для нее, и она неожиданно обнаружила, что не может сопротивляться своему тайному желанию.
Ей хотелось продолжать любовную игру. Но это означало… И перед ее мысленным взором предстала запретная картина. Такое немыслимое распутство шокировало ее, и она решилась еще на одну попытку.
– Да, но мне действительно пора идти, – сказала она неуверенно.
Вид его обнаженных до локтей рук пробудил в ней опасные мечты.
И надо побороть эти желания, чтобы не быть дурой. Она наклонилась, будто желая выскользнуть. Но его рука схватила ее и повалила. Так что теперь он прижался к Джорджине всем телом.
– Ты и в самом деле хочешь уйти, Титания?
Он взял ее подбородок в свою большую ладонь и посмотрел внимательно сверху вниз.
– Ты хочешь уйти, любовь моя? – повторил он. Пойманная врасплох, Джорджина сказала то, что у нее было на душе:
– Нет! Нет, конечно!
И ахнула. Она не успела ничего больше добавить, потому что Джек коснулся своими губами ее губ.
– Хорошо, – прошептал он. – Потому что я намерен удерживать тебя в плену, Титания, пока ты не исполнишь мои мечты. На этот раз Оберон тебя не спасет, моя сладкая.
Она задрожала от страха после такого двусмысленного замечания. «Неужели у него все-таки на уме только флирт и развлечения?» – подумала она.
Его рука сжала ее бедро, и Джорджина думала, где найти силы, чтобы сопротивляться, если он действительно решил соблазнить ее.
Он поднял голову и посмотрел на нее, слегка нахмурившись.
– Ты вся дрожишь, Титания. Ты боишься меня, любовь моя? – Прежде чем она смогла ответить что-либо, он продолжал: – У тебя нет причин бояться. Я не собираюсь насиловать тебя.
Он улыбнулся, а его длинные пальцы расстегнули одну пуговицу на ее платье и двинулись к следующей.
– Со мной ты в полной безопасности, Титания. Это так… Пока…
Она вспыхнула от его слов и схватила его за руку, когда он расстегивал третью пуговицу.
– Как вам не стыдно, сэр, – слабо протестовала Джорджина.
– Не хотел бы спорить с тобой, Титания. Но сам я считаю стыд чем-то совершенно излишним, помогает держать в узде юных школьниц. Но ни меня, и ни тебя, Титания. Это не для волшебных королев и влюбленных дураков в лесных покоях.
Неожиданно она поняла, что все еще держит его руку, и отдернула свою. Он расценил это как приглашение, потому что своими пальцами расстегнул две последние пуговицы.
И затем его рука проскользнула ей под блузку и нашла ее грудь. От этого прикосновения сладостные волны восторга пронеслись по всему телу. Джорджина закрыла глаза, сгорая от желания.
Он был прав, думала она. Стыд это что-то совершенно излишнее. Все что сейчас значило, это его теплая ласковая рука и тяжесть его тела, когда он наклонился, чтобы накрыть ее рот страстным поцелуем. Она не знала, что поцелуй может быть таким возбуждающим, даже в ее самых смелых мечтах она не представляла такое. Язык Джека проникал в нее все глубже, заставляя ее тело трепетать от страсти.
На какой-то момент она опомнилась и открыла глаза. Джек поцеловал ее обнаженную грудь, и от прикосновения его губ к ее телу Джорджина чувствовала, будто куда-то улетает. Ее руки сами обняли его за шею, и пальцами она стала гладить его густые кудри.
Затем вдруг ее затуманенное сознание отметило еще одну опасную вещь.
Колено Джека легло ей между ног, бедрами она почувствовала что-то твердое. Это мог быть только…
– Джек! – вскрикнула она.
Но возглас, который должен был прозвучать как протест, получился скорее похожим на стон удовольствия.
– Джек… – попыталась она снова, дотронувшись до его щеки.
Он взглянул на нее глазами, пылающими от страсти. Его волосы разметались. Если бы он не был так потрясающе красив, подумала она…
– Что такое, Титания? – спросил он хриплым страстным голосом, от которого у нее чаще забилось сердце.
– Ведь сейчас еще день, Джек, – сказала она, понимая, как глупо это звучит и видя, что Джек уставился на нее удивленно. Она попыталась объяснить. – Любой, кто здесь пройдет, может нас увидеть. Это же очень стыдно.
Она заметила веселый огонек в его темных глазах. А потом он улыбнулся, блеснув белыми зубами.
– Ах, я понял! Ты, очевидно, никогда не занималась любовью средь бела дня, моя дорогая.
От таких слов ее щеки покрылись густым румянцем.
– Конечно, никогда! – обиженно ответила она. Она посмотрела на него, кое-что соображая. – И это то, чем хочешь со мной заняться? Ты хочешь меня соблазнить, Джек?
Он стал неожиданно серьезным. И не было теперь даже намека на страсть в его глазах. Он внимательно посмотрел на нее.
– Нет. У меня нет такого намерения. По крайней мере, это не главное мое намерение. – Улыбка пряталась в уголке его рта. – Признаюсь, что, увидев тебя, спящую среди фиалок, я просто потерял голову, Титания, – сказал Джек. – Прости, если я напугал тебя, моя дорогая.
– А какое твое главное намерение? – спросила она с прямотой, удивившей ее саму.
Он не отодвинулся, и Джорджина чувствовала его по-прежнему своими бедрами. И его колено давило ей между ног.
Если он не хотел ее соблазнить, то почему же не отпускает? Даже сейчас она сгорала от желания, и все ее тело просило страстно одного и не хотело вырваться из его объятий.
Джек отодвинул золотые локоны с ее лба.
– Я намерен просить тебя о том, чтобы ты стала моей женой, Титания, – сказал он.
Джорджина почувствовала волну счастья и закрыла глаза, просто чтобы спрятать ту необыкновенную чистую радость, которая охватила все ее существо и отчасти чтобы насладиться этим моментом, которого она уже отчаялась дождаться.
Она счастливо улыбнулась и посмотрела на Джека из-под ресниц.
– Почему же вы этого не сделаете, мистер Хемптон? – дразнила она его, наслаждаясь своим счастьем. – Может, кот откусил вам язык?
– Ничего подобного, – парировал он. – Все было наоборот.
И он наклонился к ней и коснулся губами ее губ.
– Будь моей женой, Титания.
– Извините, сэр, – промурлыкала она, – но вы делаете предложение не той женщине. Я не Титания.
Джек поднял голову и рассмеялся нежным смехом.
– Будь моей женой, Джорджина, – сказал он, и такая любовь светилась в его темных глазах, что Джорджина страстно захотела прижать его к себе и поцеловать его губы.