— Значит, ты опасен? — простодушно, с любопытством спросила Робина девочка.
— Нет, я не опасен, — твёрдо, не раздумывая, ответил Робин.
Он помолчал немного, собрался с духом, а потом осмелился задать вопрос, обращаясь скорее к девочке:
— Ну а вы, а вы-то сами, кто? Откуда? Вы здесь и живёте в лесу или у вас тоже есть Пещера?
— Мы!? Мы — нафталинщики! — гордо ответил за неё Кеша.
— А ты совсем ничего о нас не знаешь?! Разве ты ещё не ходишь в школу?! — поразилась Луша. — А по виду ты больше похож на взрослого, чем на ребёнка…
— У вас разве нет в школе такого предмета: «Другие миры и существа»? — поинтересовался Кеша.
— Нет, — ответил Робин. — У нас вообще нет школ. Но нас учат охотиться и прочно вдалбливают, что можно и что нельзя делать.
— И что же, интересно, нельзя делать? — с любопытством спросила Луша.
— Ну… Нельзя дружить, сочувствовать, помогать…
— А что же тогда можно?
— Можно ненавидеть, бояться, воровать…
— Воровать? — с негодованием прервал Робина Кеша. — Но воровство — это преступление, за него судят и выгоняют в лес! К сожалению, мне ещё не разрешают присутствовать в суде и голосовать. Но уж зато, когда я вырасту, я не только смогу голосовать, но скорее всего, и сам стану судьёй. Мне бы очень этого хотелось! Тогда я сам смогу выносить приговоры. Жаль только, что должность судьи и исполнителя приговоров нельзя совмещать. Не понимаю, почему они разделили эти обязанности…
Мальчик задумался над такой несправедливостью, и вскоре его осенило:
— А, наверное, для того чтобы создать больше рабочих мест!
— А ты? Кем хочешь стать ты? — просто так, из любопытства, спросил Лушу Робин. — Наверное, помощницей судьи?
— Нет. Я хотела бы быть мамой.
— Как это? — почти одновременно спросили Робин и Кеша.
— А просто!.. Я хочу, чтобы у меня родились дети, и я бы стала их растить и воспитывать.
— Как наши родители нас, что ли? — спросил Кеша.
— Ну, не совсем. Я бы разрешала своим детям иногда убегать в лес и ещё тайком давала бы им какие-нибудь другие игрушки, кроме нафталина. Чтобы им было весело.
— Ты что, с ума сошла? — сердито перебил Лушу брат. — К нафталину детей нужно приучать с детства. Это написано в начале каждой книги.
— Да я знаю, знаю, — торопливо сказала Луша. — Я бы, конечно, давала им игрушечный нафталин, раз уж так нужно. Но кроме нафталина, я давала бы им что-нибудь ещё.
— Хорошо, что тебя никто не слышит, — вздохнул мальчик. — А то ещё мне бы за тебя и досталось, что я вовремя не сигнализировал о твоём вольномыслии. Думай про себя что хочешь, но при мне ничего такого не говори! Поняла? А то мне придётся донести, и тебя, скорее всего, изолируют от общества. А с кем мне тогда играть? Все остальные и вовсе идиоты. Так что лучше уж молчи! Поняла?
Кеша так рассердился, что последние слова он уже кричал.
— Поняла, поняла. Учти, Кеша, если ты расскажешь про это кому-нибудь, то я тоже скажу, что ты подговорил меня убежать в лес. Понял?
— Ах, ты! — не на шутку рассердился мальчик. — Да я сейчас…
Он сжал кулаки и с угрожающим видом стал наступать на сестру.
— Кеша! Луша! — раздался невдалеке чей-то пронзительный голос.
— А… Это наша мать… — с досадой сказал брат, опуская кулаки и заметно волнуясь. Луша тем временем опрометью побежала на раздававшийся из глубины леса знакомый голос.
— Ребята, вы не знаете, где мне можно укрыться на ночь? — понимая, что сейчас дети, скорее всего, уйдут навсегда, взмолился Робин. — Ведь они… съедят меня, если найдут.
— Извини, дружище, но к нам тебе нельзя, у нас тебя сразу ликвидируют как заразного. Так что ты уж придумай что-нибудь сам! — холодно ответил Кеша. — А что ты, вообще, сидишь-то здесь? Ты что, дурак?! Наши идут! Прячься!
Робин быстро сиганул в ближайшие кусты.
— Учти, если что, я тебя не видел и с тобой не разговаривал, — обращаясь к густому кустарнику в котором притаился Робин, громко произнёс юный нафталинщик.
— С кем это ты разговариваешь, Кеша? — спросила подошедшая к тому времени мать.
— Я повторяю вслух тринадцатую формулу нафталина, — не моргнув глазом, ответил сын. — Надеюсь, ты не забыла, что у нас завтра контрольная?
— Не заговаривай мне зубы. Вы оба совсем отбились от рук! О том, что произошло, я хорошенько поговорю с вами обоими ночью, когда все уснут. Я найду способ заставить вас слушаться! Ну, ладно! Она-то маленькая, ничего не соображает ещё. Но ты-то, ты-то! Ведь отличник, столько грамот! Как ты мог так поступить! Ты не понимаешь, что, если о вашем бегстве в лес узнают, меня выгонят с работы, напишут выговор, а могут даже и судить!
— Это не повторится! — заверил мать Кеша.
— Да, мы больше не будем убегать! — жалобно пропищала Луша и вдруг начала беспомощно вертеться и озираться. — А где… же? Где?..
— …где твой зелёный мячик? — грозным тоном подсказал Кеша. — Он укатился.
— Но я не успела… с ним попрощаться… — невпопад ответила опечаленная девочка.
— Не будь дурой! С мячиками не прощаются, — грубо заметил Кеша и больно ущипнул сестру.
Тем временем мать, не обращая внимания на бессмысленный лепет детей, крепко ухватила обоих за руки и потащила за собой. Неожиданно Луша исхитрилась вырваться.
— Мама, я сейчас, я быстро. Я точно вспомнила, где оставила мячик.
Мать подозрительно и вопросительно посмотрела на дочь.
— Он очень дорого стоит! — быстро нашлась Луша. — Кроме того, этот мячик… это… подарок нашего старшего надзирателя…
Луша умоляюще смотрела на мать.
— Тогда ищи! — неожиданно согласилась та. — Мы будем ждать за тем серым камнем. Вон тем!
Мать указала рукой в сторону огромного булыжника, находившегося на значительном расстоянии от поляны.
— У тебя всего несколько минут!
И не оглядываясь, схватив Кешу за руку, потащила его дальше, к серому камню. Луша бегом вернулась на старое место.
— Робин, Робин! — шёпотом позвала она. — Ты ещё здесь?
— Здесь! — сразу откликнулся Робин.
— Не выходи! — приказала девочка. — Слушай так, оттуда, из кустов. Ты сказал, тебе надо спрятаться? Так вот, я слышала, как взрослые говорили, что в этом самом лесу, за тремя медными озёрами и одним ручьём, возле низкого водопада есть огромный старый дуб. Если пролезть в дупло дуба, можно попасть в какой-то другой лес. Но, кажется, оттуда уже нельзя вернуться. А если кто-нибудь из наших туда попадёт, то он сразу задыхается и умирает. Это всё мне Кеша рассказывал, их этому в школе учат. В общем, нам в тот лес нельзя. Но ты, ты ведь не похож на нас, поэтому, может, тебе повезёт, и ты не задохнешься там.
Девочка заметила, как вдалеке, привстав с серого камня, мать требовательно машет ей рукой.
— Мне пора, мне уже очень пора идти! — заторопилась девочка.
— Спасибо тебе! — с острым чувством благодарности сказал Робин и робко добавил: — А правда, что я очень уродливый?
— Нет, — быстро ответила девочка, — не очень, бывают и хуже. И потом, у тебя красивые синие глаза. Мне пора!
И она не спеша побрела по направлению к серому камню.
— Что же я скажу маме?.. — отчаянно размышляла она вслух. — Что я ей скажу про мячик?
Неожиданно нога Луши наткнулась на что-то круглое и твёрдое. Приглядевшись, она заметила в траве маленький, аккуратный зелёный мячик. Радость охватила девочку. «Но откуда он мог здесь взяться?» — недоумевала она. Впрочем, думать было уже некогда. Схватив мячик, Луша опрометью побежала к матери и брату.
— Пока! Пока! Пока! — с восторгом подбрасывая мячик, кричала она, зная, что Робин всё ещё слышит её. «Они подумают, что я прощаюсь с лесом», — думала Луша и, удаляясь всё дальше и дальше, снова и снова радостно и бесстрашно кричала:
— Пока! Пока! Пока!
ВОЗВРАЩЕНИЕ ПЕСТРУШКИ
Кустарник, в котором Робин притаился, был густо усыпан мелкими тёмно-синими ягодками. Заметив это, Робин, недолго думая, попробовал одну ягодку, потом другую… Ягоды оказались такими сочными и сладкими, что путник уже мог остановиться. Он то и дело набивал полный рот ягод и, не жуя, рассасывал их как леденцы. Ничего подобного ему не доводилось пробовать прежде.