— Добро пожаловать в аквапарк «адские горки», — Алтаец попытался разрядить атмосферу.
Как не странно, но эта немудреная шутка помогла. Из глаз игроков пропала обреченность, вместо нее появился азарт.
Первым в трубу нырнул Артем, с небольшим интервалом за ним последовали остальные.
Первые мгновения спуск действительно напоминал скольжение в обычной водной горке. Но вот труба сделала резкий зигзагообразный поворот тем самым отсекая идущий из люка свет.
Когда темнота трубы окружила Артема и его принялось швырять из стороны в сторону, словно блесну спиннинга, ему страстно захотелось, чтобы он был либо умнее и придумал план получше, либо глупее и никогда не придумал этот.
К тому же химический раствор оказался вовсе не так безобиден. Несмотря на уверения доктора, что эти химические соединения не взаимодействуют с органикой, Артем почти сразу почувствовал слабое жжение в тех местах где открытая кожа касалась жидкости.
Его дико крутило в потоке химикатов. Перед глазами мелькали стенка трубы, вода, снова стенка. Временами он врезался в сгустки слизи напоминающие несформированные окончательно внутренние органы. В такие моменты он с огромным трудом подавлял рвотный рефлекс. Мысль, о том, что это всего лишь игровые декорации, в голову даже не приходила.
Неконтролируемое скольжение, чувство беспомощности, беспрестанное вращение и мелькающие стены вызывали сильное головокружение.
Жжение стало ощутимо сильнее. Появились первые сообщения о полученном уроне. Был он еще мал, но все же это являлось серьезным сигналом. При прохождении резких поворотов трубы Артема накрывало волной с головой. Пару раз он даже нахлебался. После этого во рту появился устойчивый мерзко-кислый привкус. А цифры полученного урона замелькали, сливаясь в сплошное пятно. На открытых участках кожи появились отвратительного вида язвы и нарывы. Ползунок на шкале уровня жизни пополз вниз. Быстро миновал зеленую зону, и почти проскочил через всю оранжевую.
Судя по ощущениям, Артем уже давно миновал сто метров, а головокружительный спуск и не думал заканчиваться. Более того, диаметр стока становился уже, а значит неминуемо повышался уровень химикатов и скорость потока.
Труба закончилась неожиданно. Набравший скорость Артем выскочил из нее, как пушечный снаряд. Пролетел по воздуху, словно решив попрать законы гравитации, и наконец рухнул с высоты в тёплое, слабо колышущееся, кишащее чем-то живым болото.
Всплеск. Артем с головой погрузился в мутную жижу. Слизь. Вонь. Что-то скользит по голой руке, что-то обхватывает шею и тянет ко дну. Он в панике замолотил руками и ногами пытаясь вырваться. Ноги коснулись дна. С силой оттолкнувшись, попытался всплыть. Что-то сдавливает горло, пытаясь задушить. Руки нащупывает змеевидное тело и с усилием разрывают его, словно гнилую верёвку. Дышать! Дышать! Все рефлексы требуют разжать губы и сделать вдох полной грудью. Разрывая тягучие объятия, Артем наконец устремляется вверх — туда, где тускло фосфорицирует покрытый плесенью потолок канализационного коллектора. Вынырнув на поверхность Артем судорожно хватает ртом затхлый воздух.
В уши врезается вопль — из трубы химического стока вылетает следующий игрок и размахивая руками падает в воду. Поднятая им волна захлестывает Артема с головой, заставляя яростно отплевываться и от души материться. Через пару мгновений рядом с ним всплывает какая-то темная масса, покрытая бледными чуть шевелящимися водорослями. Лишь с огромным трудом удается опознать в этом «водяном» Алтайца.
Из жерла трубы вновь раздается крик. Наученный горьким опытом Артем задерживает дыхание и сравнительно легко переносит волну от падения еще одного игрока. Чего не скажешь об Алтайце. В момент падения тела, он как раз пытался надышаться и теперь изрядно наглотался зловонной жижи.
— Надо отплыть подальше, — и показывая пример остальным Артем энергично поплыл в сторону ближайшей стены.
Парочка отплевывающихся игроков поспешила последовать за ним.
Плывя, Артем заметил как из глубины на него надвигается что-то вроде большого плавающего куста с шевелящейся бахромой бесчисленных щупалец. Щупальца разошлись в стороны открывая мутный глаз с бельмом. Встретившись с ним взглядом Артема всего передернуло, словно в ознобе. Настолько он был страшным. В нем не было ничего. Никакого выражения вообще. В нем не было даже жизни. Тусклый, будто подернутый какой-то мутной плёнкой, не мигая и не отрываясь, он смотрел на Артема. И от этого несло каким-то инфернальным ужасом.