Вскоре заиграли танго и Анису пригласили танцевать. Адара осталась одна, если не считать двух охранников за ее спиной. Шампанское закончилось, и слуга ушел, унося с собой пустую бутылку и бокалы. Она с равнодушным видом смотрела по сторонам и заметила одиноко сидящую на диване Ириду. Она словно забытая никому не нужная вещь была совершенно одна. Никто не присаживался к ней, не подходил с разговорами или приглашениями потанцевать. Эта «вещь», видимо, настолько надоела своим владельцам, что те предпочли оставить ее где угодно, в надежде, что она, наконец, потеряется. Ирида, ничуть не смущаясь, что ее бросили, сидела прямо, с гордо поднятой головой и с совершенным отсутствием каких-либо эмоций на лице. Адаре впервые стало жалко эту глупую высокомерную девушку, но подходить к ней ей не хотелось.
«Чем я лучше?» — Задалась она вопросом и, обернувшись, посмотрела на себя в огромное от пола до потолка зеркало. Перед ней была молодая красивая женщина, в шикарном платье и дорогих украшениях, но глаза остались глазами одинокой потерявшейся девочки. У Адары возникло ощущение, что на нее надели чужое тело и там, в зеркале, она видит вовсе не свое отражение. Ей стало противно и тесно, и чтобы хоть как-то заглушить это чувство она отправилась к столу, на котором стояли бутылки с вином и шампанским. Неотвязные охранники последовали за ней.
Она шла легко и непринужденно, слегка приподнимая подол длинного платья. Все с любопытством смотрели на нее и расступались, давая дорогу собственности Стаковского. Услужливый молодой человек в форме слуги тут же подбежал к Адаре и поинтересовался, что ей налить.
— Шампанского, пожалуйста. — Устало произнесла она.
Слуга налил напиток и удалился.
Адара задумчиво смотрела на бокал, любуясь дорожками пузырьков, которые быстро поднимались снизу вверх и, попадая на поверхность, искрились от яркого света. Она уже поднесла бокал к губам, когда ее руку перехватила сильная рука Давида. Он, удерживая ее за запястье одной рукой, другой аккуратно взял у нее фужер и поставил на стол.
— Я приглашаю тебя. — Почти прошептал Давид, обнимая и прижимая к себе Адару.
— Я не хочу танцевать. — Так же тихо ответила она, ощущая устремленные на них взгляды.
Стаковский, ожидавший такой ответ, красноречиво посмотрел на мелькавшую среди пар Наталью, и Адара послушно положила левую руку ему на плечо.
Играли вальс. Пары кружили по залу, а те, кто не танцевал, стояли в стороне наслаждались музыкой. Давид оказался хорошим партнером. Он вел Адару, чувствуя ее малейшее движение, испытывая наслаждение от ее мягкой податливости и вида ее напрягшегося, слегка прогнувшегося назад тела. Ее правая рука была вытянута в красивую линию, а легкие пряди волос, колыхались, касаясь ее открытой шеи. Давид все сильнее и сильнее прижимал к себе Адару, словно хотел слиться с ней в одно целое. Их лица сблизились настолько, что они могли коснуться друг друга губами. Они остановились.
Голова у Адары шла кругом, и все расплывалось. Ей, казалось, что со всех сторон ее окружают хищные медовые глаза. Она непонимающе смотрела на Давида и видела перед собой его красивое властное лицо, чувствовала его сильные горячие руки на своей спине и снова эти глаза, которые сейчас были наполнены лаской и любовью. Адара все смотрела и смотрела в них, будто погружаясь в сладкую липкую пучину. Вдруг, по всему ее телу пробежала дрожь, и что-то теплое внутри нее сначала разлилось, а потом сжалось в один маленький комочек внизу живота. Ее дыхание остановилось, а сердце замерло. Прошли секунды или минуты, она не знала. Для нее время разомкнуло свой круг и будто выбросило ее в пустоту.
Наталья, которая вместе со своим партнером по танцу как раз проносилась мимо, сбилась с ритма. Перед ней опять стояли две прекрасные статуи забытого мастера, только теперь его душа, находившаяся в них, рвалась наружу, пытаясь соединить свои половинки. Наталья была уверенна, что сейчас они сольются в долгом поцелуе, но Давид взял в свои руки ладони Адары и нежно поцеловал их. Адара содрогнулась. Она не понимала, что с ней происходит. Еще никогда до этого она не испытывала похожих ощущений. Ей стало страшно, и она почувствовала, как силы покидают ее.
— Мне плохо. — Совсем тихо произнесла она. — Я хочу домой, пожалуйста.
В этот момент она словно вернулась назад во времени и превратилась в ту самую маленькую, заблудившуюся и уставшую шестилетнюю девочку, которой все что нужно — это немного домашнего тепла и заботы.
— Конечно. Идем. — Ответил Давид, бережно взяв за талию, вдруг ослабевшую Адару, при этом, отметив про себя, что она в первый раз назвала место, в котором она живет по принуждению, «домом».