Один гад, накрытый соломенной шляпой, все же сидел спиной к ним в лодке, на которой они собирались покататься, и удил рыбу, хотя рядом находились мостки, с которых это можно было делать ничуть не хуже. Жоржик уже начал стягивать с себя бермуды, чтобы, громко плавая вокруг, поспособствовать рыбалке, как удильщик почуял что-то своей облезлой спиной и повернулся к берегу, его лицо расколола щучья улыбка.
- О, Джеджь, друг мой! - хрипло выкрикнул он и, бросив на дно лодки свое удило, начал активно загребать к берегу, как будто только и ждал предлога, чтобы плюнуть на свое никчемное занятие. Это был англичанин, один из тех говнюков, которые заправляли на местном пивзаводе. Он за копейки снимал здесь дачу у какого-то спившегося потомка дважды Героя Соцтруда. Несмотря на то, что купчишка, нагло обирающий работяг, был просто вонючим пивоваром из какого-то вонючего Лимингтон-Спа, он имел внешность британского колониального полковника и ряд качеств, делавших его общество выносимым для Жоржика, глубоко презиравшего всех лабазников и торгашей. Он был желчным, как печень алкоголика, у него водилось настоящее ирландское виски, и он никуда не ходил без фляжки, которую упрятывал в какой-нибудь предмет одежды, смотря по сезону.
Грета начала принюхиваться - она снисходительно относилась к пивному полковнику, не употреблявшему пива и пахнущему почти как Жоржик, а полковник, который не стеснялся бздеть прилюдно, всегда с уважением разговаривал с Гретой и даже будучи пьяным никогда не позволял себе лапать ее. Вальтро заулыбалась - ей льстило, подчеркнутое восхищение полковника, а полковник, который абсолютно не интересовался женщинами, мог позволить себе открыто восхищаться тринадцатилетней девчонкой, а Жоржику льстило то, что полковник восхищается его драгоценностью. Нелли была знакома с британцем шапочно, но она была опытной женщиной, и ей очень хорошо был знаком этот тип людей - полковник относился к ней с того же рода уважением, что и к Грете, поэтому она не стала смущенно застегивать расстегнутые пуговицы платья.
- Хай, - ощерившись и слегка согнув поджарое тело в общем поклоне, полковник осторожно снял шляпу за тулью и, щурясь от солнца, прижал ее дном вверх к густо заросшей рыжим волосом груди, зубы у него были от того же кутюрье, что и у Жоржика, и он уже потел настоящим ирландским нектаром.
- Хай, - Жоржик зеркально отразил его оскал и выбросил вперед правую руку ладонью вниз, так он всегда отвечал на полковничье "Хай". Тискать пальцы между ними было не принято, они вообще никогда не прикасались друг к другу.
- Жарковато сегодня для выпивки, - сильно картавя, но на вполне приличном русском языке заметил полковник.
- Никто не пьет в такую погоду, - согласился Жоржик, опуская руку в его шляпу и вынимая оттуда фляжку, бережно обернутую влажным носовым платком.
- Давит на череп, - продолжил полковник, поглаживая себя по загорелой лысине.
- К осадкам, - кивнул Жоржик, переворачивая в рот фляжку и затем предлагая ее Нелли.
- Вы сумасшедшие старые алкоголики, - Нелли покачала головой и начала стаскивать с себя уже насквозь пропотевшее платье. - У вас будет кровоизлияние в мозг, - добавила она, выпутавшись из мокрой тряпки.
- У нас мозги в жопе, - сказал Жоржик, значительно поднимая палец, - а моя жопа - в бермудах. Поэтому один из нас такой умный.
- Второй тоже не дурак, - заметил полковник, надевая шляпу на голову.
Охладив мозги в речке, кто как мог, они сели в тени деревьев и принялись неспешно раскладывать припасы для пикника, Вальтро продолжала метаться кролем от берега к берегу, наматывая круги, как водомерка, Грета пыталась поспеть за ней, но оставила попытки и затрусила поближе к паштету из гусиной печенки с вишнями.
- У нее сердце, как у лошади, - сказал полковник, кивнув на неутомимую Вальтро, - и не мерзнет. Я бы уже пошел ко дну от перепада температур.
- Она не знает, что такое перепад температур, - хохотнул Жоржик. - Ей никто не объяснил, что надо мерзнуть. Поэтому она может плавать так, пока не надоест.
Вальтро начала выбираться на берег.
- Теперь ей надоело? - с любопытством спросил полковник.
- Теперь она хочет есть, - уверенно ответил Жоржик. - Когда она плавает - она плавает, когда ей хочется есть - она ест, а не спит. Когда она спит - она спит, а не пережевывает в голове дурацкие мысли. Поэтому она не мерзнет, не устает и не сдохнет от инфаркта, как мы с тобой.
- У нее еще все впереди, - ухмыльнулся полковник.
- Точно, - кивнул Жоржик. - У нее впереди, все. Все, что она захочет. Потому что у нее нет дорожной карты, которую с самого рождения всунули в руки нам с тобой.
- Значит, она собьется с дороги, - меланхолично заметил полковник.
- А вот хрена, - с нажимом сказал Жоржик. - Она не может сбиться с дороги, потому что ее нет. А когда ее нет, любое направление - правильное. А когда все направления правильные, становится возможным все. Это свобода.
- Это та же карта, которую ты насильно всовываешь ей в руки, - раздраженно вмешалась Нелли. - Только, предварительно, вытерев ею задницу. И ей придется всю жизнь разбираться, где твое говно, а где карта. Потому что все твои дороги кончаются там, где и начинаются, - в жопе.
- А твоя дорога привела тебя к шоколадному морю, с кисельными берегами, да? - начал заводиться Жоржик.
- Хватит фекалий! - веско произнес полковник. - Вы говорите на разных языках об одном и том же - о дерьме. Жизнь - дерьмо. Я родился в море шоколада, где-то у меня валяется оксфордский диплом, и где я сейчас? Где принцесса Диана, я вас спрашиваю? Мы все оказываемся в дерьме, в поисках своего счастья и свободы. Хватит. Я готов к злоупотреблению спиртными напитками.
Вальтро уже подходила к пикникующим, сияя, похожая на пантеру в своем черном купальнике, и разговору пришлось увять, тем более что никому, кроме самого Жоржика, он и не был интересен.
ГЛАВА 5.
Вальтро мягко подрулила к воротам и, заглушив двигатель, через двор повела мотоцикл к дому. Стояла июньская жара, Жоржик как всегда заснул в своем шезлонге, прямо на солнцепеке, будить его было бесполезно, да и не к чему, поэтому, управившись с машиной и бросив в гараже сумку с книгами, она просто оттащила его в тень вместе с шезлонгом.
Было около четырех пополудни. Вот-вот должна была заявиться Нелли, с неба лились потоки жары, стволы сосен истекали бальзамической смолой, откуда-то доносился обморочный голос кукушки, в траве звенели цикады. Нелли сразу полезет в воду, и следовало окунуться раньше, чем она приедет и выведет бассейн из берегов. Вальтро сбросила одежду на гранитный бортик и - а-х-х! - погрузилась в кристальную воду. Жоржик, которого шум воды вывел из состояния релаксации, начал намацывать очки, чтобы насладиться зрелищем. С тех пор, как двенадцати или тринадцатилетняя Вальтро резвилась в бассейне под его восхищенным взглядом, прошло уже четыре года, и в бассейне резвилась рослая красавица с телом, словно отлитым из бронзы, и копной роскошных черных волос.
У ворот раздался шум подъехавшего автомобиля и вопли Нелли, которая рассчитывалась с таксистом, цикады умолкли, Жоржик начал заранее улыбаться, Вальтро выпрыгнула на бортик бассейна, калитка с грохотом распахнулась - Нелли вошла.
- Милочка моя! - закричала она, проходя мимо начавшего извлекать себя из шезлонга Жоржика, чтобы обнять Вальтро.
- Ты хорошеешь день ото дня! - От нее исходили мощные волны "Шанели ┼ 5", она обернулась к Жоржику. - Засранец! Ты мог бы прикрыть свои яйца, ожидая моего приезда! - Она снова стиснула Вальтро, и Вальтро без усилий оторвала ее от земли, Жоржик, роняя очки с кончика носа, начал путаться в бермудах. Грета подслеповато высунулась из дому и, понюхав воздух, радостно засеменила через двор.
- Деточка моя! - завопила Нелли, освобождаясь от Вальтро, и начиная рыться в кожаном мешке, который мог быть изготовлен из цельной шкуры тираннозавра. - Гостинчик, радость моя! - она сунула в нос догине вялый стейк, и догиня с достоинством взяла его в рот.