— Войт! — в мелодичном голосе собеседницы зазвучали стальные нотки. — Не забывай, где ты и с кем имеешь честь разговаривать!
Признав свою неправоту, Войт склонил голову и вновь опустился на колени. Движения его были резкими, но не слишком торопливыми.
— Знаешь, Войт, Голод много рассказывал о тебе, — медленно произнесла собеседница. — Все Четверо очень высокого мнения о тебе и твоих способностях.
Она немного помолчала, вновь опустив ладонь Войту на плечо.
— Прости, Войт, — наконец сказала она. — Я никак не могу выполнить твою просьбу. Ты еще нужен нам.
Войт медленно поднялся. Он чувствовал себя усталым и разбитым, и светлая надежда ускользала будто утренний туман сквозь пальцы.
— Я понимаю, — бесстрастно произнес он. — Я думал… может быть, у меня есть шанс… Прошу извинить меня за необоснованную вспышку, госпожа. Я был не прав, — Войт склонился в почтительном поклоне.
— Мне искренне жаль, что я не могу помочь, — с грустью молвила она. — Ты можешь идти…
Войт по старинному обычаю приложил ладонь к груди и торопливо зашагал прочь, оставляя позади боль и отчаяние.
* * *
Нахмурившись и скрестив руки на груди, Гарри внимательно смотрел на стоящего перед ним человека — высокого воина в черных сверкающих доспехах, лица которого не было видно за глухим забралом тяжелого шлема.
— Убить Мистериуса? — переспросил Гарри. — Но я ведь даже не видел его ни разу… Я не могу сказать, виновен он или нет…
— Если повезет, к тебе перейдет вся его безграничная власть, — заметил воин; голос его гулко отдавался под забралом.
— А если не повезет? — резко спросил Гарри. — Я убью невинного человека.
— Какая разница? — воин безразлично пожал плечами; доспехи тихо звякнули. — Что значит одна человеческая жизнь против благополучия миллиардов?
— Для тебя, может быть, ничего и не значит, — Гарри резко подался вперед, жестко ткнув собеседника рукоятью меча в нагрудник доспехов. — У меня другие представления о цене жизни и долге.
— Что ж, твое дело, — воин с наигранным равнодушием пожал плечами, но глаза его яростно сверкали в прорезях шлема.
— Именно, — резко бросил Гарри. — Таким образом, я отказываюсь от твоего предложения. Мои друзья ожидают меня. И я не хочу, чтобы и их руки были в крови.
Воин круто развернулся, полы его черного плаща взметнулись и тут же тяжело опали, когда он зашагал прочь, позвякивая доспехами.
* * *
— Что нам делать?!
Рон вместо ответа бросил короткий взгляд на кавалерию Канхаглторна. Всадники неотвратимо приближались, хотя казалось, будто что‑то невидимое задерживает их.
— Воздействие мира направлено на личность, — медленно сказал Рон. — Подумай, что для человека важнее всего…
Он обломил наконечник стрелы, сжав древко свободной рукой. Боль ослепила его; Рон, невзирая на это, опустился на колени и обратился к Кейт:
— Так будет удобнее… Рвани ее…
— Что? — Кейт, вздрогнув, вышла из задумчивости и непонимающе взглянула на него.
— Вытащи стрелу, она мешает мне, — Рон бросил еще один взгляд на всадников.
Те почему‑то остановились. Их вороные кони громко, недовольно фыркали, били копытами и норовили скинуть Легионеров.
— Что?.. — выдохнул Рон, но Кейт в этот момент, стиснув его плечо одной рукой, одним точным движением рванула древко стрелы.
Он бережно поддержала его, чтобы юноша не рухнул, согнувшись пополам, на раскаленный песок, цветом напоминающий кровь.
— Я знаю, что важнее всего, — тихо и быстро говорила Кейт, бросая торопливые взгляды на пытающихся справиться с беснующимися лошадьми Легионеров. Рон отчаянно пытался придти в себя и преодолеть пелену тумана, затянувшего сознание. — Главное… Надеяться на лучшее, надеяться на себя…
— Вера в свои силы… — произнес Рон, с трудом поднимаясь на ноги и ладонью зажимая рану. — Нужно поверить…
Он подошел ближе к краю пропасти и всмотрелся в бурлящую на дне Тьму. Позади раздались торжествующие вопли — Легионеры успокоили лошадей и снова рванулись вперед. Рон снова повернулся к бездне.
— Поверь… поверь в свои силы… — чуть слышно шепнули его губы. — Это ведь так просто…
Он закрыл глаза, отрешаясь от всех эмоций, от ненужных воспоминаний, от беспочвенных опасений…
— Рон… — окликнула его Кейт, но юноша не отозвался…
…и сделал последний шаг прямо в пропасть…