Она выбежала из кабинета с таким видом, будто сейчас расплачется: они с Томом были хорошими приятелями.
– Джерард, – сказал Рибикофф. – Дэвид Джерард.
Он обратил внимание на коробку.
– А это что?
– Подарок. Наверное, от Майкла.
– Через металлоискатель пропустил?
– Да.
Рибикофф смотрел, как Джессика разворачивала оберточную бумагу.
– Давай я тебе помогу. – И, не дожидаясь позволения, наклонился к столу и забрал коробку у нее из рук.
Он сел, поставил коробку на стол, достал из кармана небольшой ножик, открыл его и приступил к делу. Снял ленточку, аккуратно положил ее на стол и открыл коробку.
Внутри она была белой и ничем не примечательной. Рибикофф заглянул внутрь.
– Каллиган носил кольцо? – спокойно спросил он.
– Да, а что?
– Кольцо, какие делают на северо-западе?
– Да, но я не понимаю…
– Боюсь, Том Каллиган действительно мертв.
– Что?! – изумилась Джессика. – Почему?
– Дэвид Джерард только что прислал нам весточку.
Он закрыл коробку прежде, чем Джессике удалось увидеть, что там. Окровавленный палец лежал на белой салфетке.
На пальце было надето кольцо.
Кольцо Тома.
Интервью проходило как по маслу. Репортер задавал именно те вопросы, которые и ожидал Майкл: как давно он работает в журналистике, как стал ведущим, скучает ли он по газете, – как вдруг всплыла тема Вьетнама.
– Двое ваших лучших друзей погибли там, да? – раздался вопрос Фрэнка Мичнера на другом конце провода.
Фрэнк Мичнер учился в старших классах школы в Эндикоте и в свободное от учебы время редактировал школьную газету. Сейчас он хотел поместить в своей газете биографии самых известных телеведущих. Поэтому-то он и звонил Майклу.
То ли из-за того, что погода сегодня была отвратительная, то ли из-за неопределенности в отношениях с Джессикой, то ли просто с тоски Майкл как раз думал сегодня о своих погибших друзьях. Но сосунка из Эндикота это не касается.
– Да, – подтвердил Шоу чересчур резко. – Погибли.
– Вы не хотите об этом рассказать?
– Думаешь, это так интересно?
– Ну, думаю, что это может показаться интересным нашим читателям.
Шоу впечатлила манера общения Мичнера: парнишка, как и полагается настоящему журналисту, сочетал в себе вежливость и настойчивость.
Майкл вздохнул:
– Ну, я расскажу вкратце.
– Я никуда не спешу, сэр.
И Шоу рассказал ему, как это случилось.
Он и двое его друзей сражались в окопах около двух недель. Вьетнамцы в течение всего этого времени не прекращали артобстрел. Многие тогда остались навеки в болотистых джунглях Индокитая. Шестеро ребят, с кем Шоу начинал служить, тоже погибли тогда. Обстановка была обычной для этой войны – то ужас, то непобедимая скука. Местечко, где они стояли, прозвали кротовьим городом, потому что весь он был изрыт траншеями.
В их подразделение назначили нового командира. Он позволял ребятам работать посменно, и, когда выдавалось свободное время, все они ездили в ближайший городок. Это, конечно, был не Сайгон, но все же девочки, выпивка и наркотики там наличествовали.
Был там двенадцатиэтажный отель в центре, где можно было снять классных проституток. Кларк и Паркер, двое лучших друзей Майкла по колледжу, провели одну жаркую июльскую ночь в этом отеле. Шоу должен был поехать с ними, но его задержали в штабе.
Приехав в город, он узнал, что Кларка и Паркера взяли в заложники трое озлобленных вьетнамцев. Они убили проституток и заявили местной полиции, что прикончат американцев, если четверых их друзей не освободят из тюрьмы. Шоу знал, что командование никогда не пойдет на такое соглашение. Он также понимал, что друзей живыми больше не увидит. Вероятность того, что вьетнамцы отпустят их, была равна нулю.
Тогда-то Шоу и пришла в голову мысль спуститься с крыши на веревке и зацепиться за выступ на десятом этаже. Так он мог бы залезть внутрь через окно и пробраться к южной части здания, где засели вьетнамцы с Кларком и Паркером. Это был единственный шанс спасти парней.
Одного Майкл не знал – и некому было ему сказать, – что вьетнамцы были ярыми фанатиками. У каждой идеи есть свои адепты-экстремисты, а эти трое отлично подпадали под это определение. Они несколько раз предупреждали, что, если кто-нибудь попробует освободить заложников, они взорвут весь этаж.
Все террористы так говорят, чтобы убедить полицию в серьезности своих намерений. Обычное дело, подумали все.
Что удивительно, Шоу всегда боялся высоты, но в тот день его не заботило, что до земли двенадцать этажей. С пистолетом в кобуре, винтовкой за спиной, ножом за голенищем он опустился по веревке на десятый этаж. Комары устроили на его теле пир; внизу рубиновыми отблесками сияли полицейские мигалки.