Старенький «Ниссан» заскрипел тормозами и встал. Уставшие от езды по бездорожью путники стали выходить наружу размять затекшие ноги и разогнуться. Всем уже давно надоело трястись в скрипучем, раскаленном от солнца «рыдване», больше смахивающем на кучу металлолома, чем на комфортабельный, современный автомобиль.
- Приедем в Белоярск я Сивому расскажу, какую машину нам этот скупердяй Турок выделил.
- Зачем так плохо про машину говоришь? – Засуетился шофер. – Хорошая машина, кондиционер, правда, не работает, да амортизаторы старые, а так машина хорошая.
- А что ж твоя хорошая машина закипела? – Китаец ткнул пальцем в капот. – Движок говно и вся машина тоже говно. Ей на металлолом давно пора.
К «Ниссану» уже подходил пожилой «гаишник» в темных старомодных солнцезащитных очках, с обвислыми седыми усами и сдвинутой набекрень форменной фуражке.
- Далеко, господа, путь держите? – Витиевато осведомился он, демонстративно положив правую руку на белую поясную кобуру.
- Ты че, дядя Вахтанг, опять «анаши» накурился? – Хихикнул шофер. - Не узнаешь, что ли, машину Турка?
- Машину я узнаю. А что это за люди?
- Ты, дядя Вахтанг, посмотри лучше, я вам вашего земляка привез. – Шофер схватил смущенного Рустама и вытолкнул его вперед. – Узнаешь?
Что было дальше передать без смеха невозможно. Только что бравый и франтоватый блюститель порядка побледнел, вскрикнул и, о боже, бросился бегом почему-то не на пост, а куда-то в сторону и стал изо всех сил карабкаться в гору, спотыкаясь, падая и вновь карабкаясь вверх, чем окончательно привел всех окружающих в невероятное оцепенение и растерянность.
- Тут уже, по-моему, не «марихуаной» пахнет, а более тяжелой наркотой. – Хихикнул Китаец. – Надо спасать болезного. – И бросился догонять полицейского.
С горем пополам, сообща, удалось утихомирить несчастного дядю Вахтанга, влив в него не менее двухсот граммов коньяка. Только после такой ударной дозы алкоголя удалось успокоить его и добиться, более-менее, связного ответа на вопрос, что его так внезапно ввергло в психологический ступор, что он потерял возможность контролировать себя.
- Ответ оказался до примитивности прост и очевиден. Оказывается еще два месяца назад, жители аула были ошеломлены известием о гибели их земляка капитана УФСИН Рустама Каримова. Официальная бумажка за подписью полковника Мусаева не вызвала никакого сомнения, а страховая сумма в миллион рублей выплаченная его матери, только укрепила уверенность в реальности случившегося. Приехавший в аул какой-то военный, передал матери Рустама урну с прахом ее сына, участвовал в похоронах и говорил длинную хвалебную речь. Пообещав семье погибшего всевозможную помощь и поддержку уехал, оставив визитную карточку полковника Мусаева, да то самое извещение о его геройской гибели.
Теперь всем стало понятно, почему никому и в голову не пришло попытаться отыскать Рустама. Для всех он был мертв. Понятным стало и поведение, очень религиозного полицейского, дяди Вахтанга, до сих пор опасливо бросавшего взгляды в сторону Рустама.
Глава 58
Вчерашний, огненный фейерверк, оставивший от машины Мусаева только обгорелую груду металла, конечно же, вызвал в городе нежелательный для властей резонанс. Засуетился Следственный комитет, активизировалась Федеральная служба безопасности. Как ни крути, а политическим душком здесь явно попахивало. Но вдруг, к величайшему их облегчению, на сайт областной ФСБ поступило письмо, в котором прямо говорилось, что, мол, большой шухер поднимать не стоит, а взрыв «Мерседеса», это ответка за грязные проделки Мусаева. Она, мол, прилетела с Кавказа, носит совершенно личный характер и никакой политической подоплеки в себе не несет.
Оперативное сопровождение, по уголовному делу, сразу же было передано собственной безопасности МВД, то есть в отдел полковника Стоцкого. Чему Мусаев был, конечно же, очень не доволен.
Свидетелями по делу, кроме самого Мусаева и его водителя, проходили так же генерала Васнецов и полковник Щеглов. Полковников и водителя Стоцкий официально, через своего помощника, пригласил к себе на беседу, а к генералу Васнецову отправился сам. Субординация все-таки.
Заранее располагая аудиоматериалами прослушки позавчерашней беседы генерала с Мусаевым и Щегловым в ресторане «Сопка», Стоцкий знал, по какой причине они вчера здесь собирались. Однако виду не подавал и в соответствии с уголовно процессуальными нормами беседу построил таким образом, чтобы еще раз убедиться в правильности своих, уже сложившихся, умозаключений.
Уже отошедший от вчерашнего стресса, генерал пытался шутить, иронично намекая на бурную молодость Мусаева и месть какого-то «рогатого оленя».