- Мне сегодня показалось, - Коршунов обвел взглядом своих собеседников. – Николай Андреевич кого-то боялся, но виду не подавал. Это как-то неестественно для такого бывалого и опытного человека, каким был подполковник. Мне раньше казалось, что ему вообще страх неведом.
- Вот это и есть ошибка, свойственная всем героям. – Профессор пошевелил кочергой угли в камине и положил еще пару поленьев в огонь. – Страх это древний инстинкт самосохранения. Бояться чего-то это нормально. Глупо бояться всего подряд, как и глупо не бояться ничего. Тогда это неоправданный риск. Вот если бы Мещеряков поделился с нами своими опасениями и страхами, возможно можно было бы что-то изменить.
Глава 42
Когда Степан вошел в гостиную, все повернулись к нему с немым вопросом.
- Да, Николая Андреевича убили. – Мрачно произнес Степан, опускаясь в кресло и принимая бокал из рук профессора.
- Как это произошло?
- Его подорвали ручной гранатой. Шансов не было никаких.
- Какие-нибудь версии у полиции есть? – Поинтересовался Федор Коршунов.
- Так они мне и сказали. – Усмехнулся Степан. – Генерал со мной через губу разговаривал, даже угрожал, что закроет нас. Там, кстати, зачем-то полковник Мусаев ошивается. Я так и не понял, чего он там делает. На мой вопрос Васнецов окрысился, как будто это его брат родной. Стрелявших, судя по количеству гильз на асфальте, было никак не меньше трех. По моим предположениям они его в машине поджидали на выезде с дачной дороги на трассу, а потом просто догнали и остановили.
- А где господин Сивашов? У него все в порядке? – Цезарь Моисеевич вопросительно уставился на Степана.
- Он по делам поехал. Меня подбросил и помчался со своими орлами. Скоро я думаю, будет здесь. Обещал, по крайней мере. А где наш гость?
- Кого ты имеешь в виду? Целый дом гостей. – Осведомился профессор, задумчиво глядя на огонь в камине.
- Шатрова я имею в виду. Отто Шварцем его называть язык не поворачивается.
- Так здесь где-то был. У себя, наверное, в комнате. Я ему в мансарде в угловой комнатушке диванчик предоставил.
- А Варвара где?
- И Варвара, наверное, у себя. Тебе, Степан, кого надо-то?
- Да сам не знаю, предчувствие какое-то нехорошее. Мне кажется, что этот «полкан», Мусаев, что-то задумал и генерал Васнецов явно на его стороне. Я удивлен, ведь раньше Васнецов всегда был на стороне Мещерякова. Помогал, советовал, а сейчас я его даже не узнаю. Как будто подменили генерала.
- Вот в этом и есть наша постоянная ошибка. Мы слишком верим людям, причем оценивая их эмоционально, наивно полагаем, что в них преобладают положительные качества, а потом приходит отрезвление, разочарование и утрата веры. – Профессора, видимо, понесло. – Он встал и прохаживаясь по ковру, продолжал. – Вот верьте, не верьте, но даже Александр Сергеевич Пушкин в письме своему младшему брату Льву писал такие слова: «Думай о людях все самое плохое, что только можно вообразить: ты не слишком сильно ошибешься».
- А я не согласен с мнением поэта. – Поднялся Цезарь Моисеевич, может он как стихоплет и хорош, но только и всего. Почему его слова принято считать истиной в последней инстанции. Если судить по этому письму, то автор, скорее всего, обижен на жизнь, разочарован. Мало ли что у него в жизни было. Говорят, ему жена рога наставляла. Я знаю из своего жизненного опыта, что подобная характеристика неверна, люди разные, и я уверен, в каждом или, по крайней мере, во многих, преобладают позитивные качества. Мир не делится на белое и черное, он многообразен. А следуя вашей логике, дорогой профессор, так мы выходит, друг друга здесь должны в чем-нибудь подозревать, не доверять и опасаться. Но на самом деле ведь это не так?
- Я только лишь сослался на авторитет великого поэта. – Пристыженно промямлил профессор и махнул рукой.
- Между прочим, двое из ближайших родственников поэта – Продолжал Цезарь Моисеевич. - были осуждены за фальшивомонетничество, приговорены к смерти и только благодаря снисхождению императрицы их оставили в живых, сослав, тем не менее, к черту на кулички. Кстати, один из них тоже был великолепный поэт, нисколько не хуже самого Александра Сергеевича. Так что никакой талант человека ни в коей мере не дает ему право бескомпромиссно утверждать все, что ни попадя. Помните в Библии: «Не сотвори себе кумира».
- Извините. – В дверях стояла Варвара. – Никто не знает, куда Василий делся?
- Он на втором этаже в левой комнате. – Откликнулся профессор. – Спит уже, наверное.
- Его там нет.
- Как нет? Если бы он пошел во двор, то он бы не миновал гостиную и наверняка бы зашел к нам на огонек. Покурить, например или выпить. Он не заходил. Пойдемте, вместе посмотрим. – Профессор приглашающим жестом предложил Варваре пройти вместе с ним на второй этаж.