Одним словом, после беседы с начальником ССБ Валентин Иванович вышел, не-то чтобы воодушевленный, но значительно успокоенный, с неясной еще надеждой, что все как-то перемелется и рассосется.
Но вот неизвестно откуда взявшаяся, эта утренняя тоска, пришедшая на смену душевной тревоге, постепенно закрадывающаяся в его душу, и уже полностью охватившая его сознание, ему было непонятно.
Из дома Медведев вышел к поджидавшему его служебному Уазику уже с какой-то душевной опустошенностью и крайнем раздражении. Он где-то читал, что природа задолго готовит человека к смерти. Она делает его все равнодушней и равнодушней, потихоньку гася в нем свет. Точно так же как человек уходя, гасит его, сначала в комнатах, а потом и в прихожей, перед тем как закрыть за собой двери. И вот сегодня с самого утра, Валентина Ивановича, упорно не покидало ощущение, что он везде, свет уже погасил.
Утро выдалось по-летнему солнечное и теплое, хотя на дворе был уже конец октября. Сегодня суббота но несмотря на такую рань, во дворе собралось много людей: кто-то укладывал в машину нехитрые вещички, собираясь, наверное, в последний раз в этом сезоне съездить на дачу. Пожилая пара, только что, вернувшаяся с утренней пробежки, беседовала с дворником Юсупом, жалуясь на опять переполненные мусорные баки. Какие-то люди грузили вещи на грузовик, видимо собираясь переезжать в другое жилье. Завидев своего начальника, шофер Степан, быстро распрощался с хозяином новенькой «Хонды Цивик», который вероятно жил в этом же доме и с приветствием: «Здравия желаю, товарищ полковник», поспешил к своему Уазику. Двор жил своей обычной жизнью и Медведев вдруг поймал себя на мысли, что раньше он всего этого не замечал. Он даже не знает всех жильцов своего дома, хотя прожил здесь почти всю свою сознательную жизнь. Так, автоматически здоровался или просто кивал встречным, иногда отвечал на ничего не значащие вопросы и реплики, проходя мимо играющих в домино пенсионеров. Он никогда ни с кем не пил пиво, не ездил на рыбалку, не говорил о политике, футболе, погоде. Вот даже его шофер Степан знает кого-то из его соседей, а он даже не в курсе, как его зовут, где работает, когда купил себе машину. Вот еще во двор въехала какая-то машина, правда, это были старенькие «Жигули». Ну, куда он так летит, куда торопится, ведь здесь же люди? Медведев уже собирался было подойти к водителю и отчитать его, как дверца машины распахнулась сама, длинная автоматная очередь, глухо пророкотавшая с заднего сиденья, мгновенно, почти разрезала полковника пополам, не оставив никакой надежды. Медведева отшвырнуло на Уазик, его форменная фуражку покатилась по земле. Говорят, что человек, даже получив смертельное ранение, умирает не сразу, мозг еще какое-то время продолжает работать. О чем думал в это мгновение Валентин Иванович, никто уже не узнает. Может о своей семье, о больной жене, которую он так ни разу и не свозил на море. О деньгах, полученных от полковника Мусаева, которые он надежно спрятал в только ему одному известный тайник на даче и которые теперь никто никогда не найдет.
***
Существует золотое правило, которое формулируется примерно так: «не делай другим то, что ты не желаешь для себя, и поступай с другими так, как хотел бы, чтобы поступали с тобой».
Полковнику Щеглову было невероятно обидно, что его точно так же «кинули», как он сам частенько поступал со своими компаньонами и деловыми партнерами.
После того, как Гурген исчез из города, Евгений Степанович всерьез призадумался, где найти исполнителей, а они нужны были еще вчера. Новоявленный начальник ССБ Стоцкий, вчера вызывал на беседу полковника Медведева, а о чем там они говорили, и чем все закончилось, одному богу известно.
Вот и пришлось Щеглову, спрятав подальше свои амбиции и гонор, все-таки позвонить бывшим своим помощникам, а ныне опальным, Мишину и Брюханову.
Мишин, после ранения в правое запястье, наверняка стрелять не может, а вот Брюханов, находящийся сейчас под подпиской о невыезде, мог на предложение полковника клюнуть, ему деньги на адвокатов, ой как, нужны. Но он дружит с Мишиным и наверняка захочет, чтобы и его убогий друг Толя тоже участвовал в этой акции. После спецоперации на таежной заимке Сивого, закончившейся не только провально, но и повлекшей ничем не обоснованную гибель четверых сотрудников полиции, они оба были временно выведены за штат. Тогда же в отношении их было возбуждено уголовное дело. Кроме того Мишин получил тяжелое ранение и теперь бегал по врачам, оформляя группу инвалидности. Хоть и так было понятно, что его ранение никогда не признают военной травмой. Все-таки инвалидность давала ему возможность получить в суде минимальный срок, а может даже условный.