- Мда… Еще один поклонник на мою голову, - раздосадовано думала, продолжая рисовать.
Почти все пансионерки заметили маркиза и стреляли по нему прицельно одиночно и залпом. Хмыкнув, взглянула на него, заметив, что он продолжал на меня посматривать с задумчивым видом.
Наконец эта бессмысленная (для меня) говорильня закончилась, и как всегда несколько прихожанок столпились возле викария. Собрав рисунки, засунув их в свой бездонный ридикюль, я собралась уходить. И услышала голос маркиза, который подошел к миссис Пинкертон, спрашивая о ее здоровье, передавая ей привет от лорда Говарда, и о том, что он хвалил ее заведения. Лицо директрисы сияло, она вещала о том, как она рада и тому подобные благодарственные слова, при этом нависая над ним, как утес над стройным тополем (она была немного выше маркиза, несмотря на то, что и он был далеко не маленького роста).
- Мисс де Креки – обратился ко мне маркиз, когда я проходила мимо них, к выходу. Приостановившись, слегка повернув к нему голову, поздоровалась. Мы немного побеседовали (тема все та же: здоровье, погода, общие знакомые). Не собираясь долго задерживаться, не то бедные школьницы свернут себе шеи, а викарий лопнет от злости (он очень сильно покраснел, чему я была удивлена), я попрощалась с Хартингтоном и направилась наконец к выходу, где уже меня ждали, сгорая от любопытства, Лора и Эми, а позади них стояли мисс Суорц и мисс Солтайр.
Освободившись от прихожанок, викарий медленно шел в нашу сторону, важно беседуя с директрисой.
- Мисс де Креки, - обратился ко мне мистер Секкер.
- Что тебе снова нужно викарий?!?! – с досадой подумала я. И улыбнувшись, поздоровалась с ним. - Мистер Секкер, рада вас видеть, однако мне немного некогда, меня ждут.
- Позвольте поздравить вас с восстановлением титула, я был счастлив это услышать от миссис Пинкертон, - начал он, но видимо заметив, на моем лице досаду, быстро добавил, - мне хотелось побеседовать с вами? Миссис Пинкертон я уже сообщил.
Я заметила, что маркиза уже нет. Он не стал дожидаться викария и ушел. Значит он пришел повидать меня. Порядочному джентльмену, если он не вхож в семью понравившейся ему девушки, трудно увидеться, и тем более говорить с ней, писать письма. А если у нее нет семьи, то еще труднее.
Быстро проговорив в ответ все, что приличествует достойной юной леди, согласилась на его приглашение прогуляться в саду церкви. Викарий, заверив миссис Пинкертон, что меня проводят, первым направился к другой двери, которая выходила в сад. За нами шла няня, которую оставила со мной гренадерша.
Сад был неухоженным, в некоторых местах кустарники дико срослись и перемешались друг с другом, что мне понравилось. В середине сада, стоял фонтанчик, вокруг которого располагались каменные скамьи. Предложив мне присесть, на что я отказалась, мистер Секкер стал расспрашивать меня о подробностях по восстановлению титула матери и получения родового замка. Я в красках рассказала об этом казусе. Меня до сих пор удивлял такой быстрый исход моего вопроса. И судя по тому, как реагировал на это викарий, я поняла, что это уникальный случай. Также я поблагодарила мистера Секкера за то, что он помог с пансионом. При моих словах о том, что мне еще вернули и родовое гнездо, я заметила его изумление. Правда быстро спохватившись, он сразу вернул обратно спокойное выражение на лицо, осторожно расспрашивая о моем замке. Услышав, что там руины, он сразу прекратил расспросы об этом.
Что еще меня удивило, он намеками навел нашу беседу на рассказанную мной историю жизни матушки во Франции. Как я поняла, его особенно интересовало все, что я знаю о драгоценностях. И немного напрягло мое упоминание о пиратах, из-за которых Франки потеряла почти все драгоценности.
Я увидела, что ключевое слово про драгоценности «почти». Его волновало, куда по моему предположению подевались другие драгоценности, что мне рассказала няня, и что я об этом знаю, то есть все подробности. Также его волновало, знаю ли я о камне или нет.
Все это я легко прочла в его поверхностных мыслях и сделала важный вывод - в пансионе имеется «крыса». Правда имеется еще «тайна исповеди», возможно кто-то из девушек исповедовалась ему.