— Отсос и пять тыщ долларов, три — погранцу и две для его прыщавого сослуживца, который дрочил, глядя как я делаю минет, та еще скотина! Вот такая вот цена билета на свободу, мой дорогой Максимилиан.
К сожалению, мы с Галиной Степановной довольно часто оказывались в одном обществе, сему виной большое сердце Пальмы. Девушка, чтобы развлечь одинокую женщину время от времени приглашала её на какую-нибудь вечеринку и, вышеприведенный диалог повторялся множество раз, стоило только Галине Степановне выпить, а выпить она любила. Она заводилу пластинку, я же культурно изображал, что впервые слышу историю её побега и культурно отказывался от умопомрачительного минета.
— Эй, миленькая, а ну-ка дай-ка я взгляну кого ты так отчаянно прячешь. Галина Степановна вырвала из моих объятий Пальму. — Бог ты мой, — завизжала она радостно, сложив ладони на груди — Максимилиан, мой дорогой, мой самый красивый клиент.
— Меня зовут Макс, — поправил я Галину Степановну.
— Да, конечно, — она посмотрела мне между ног. Весёлое выражение лица переменилось — улыбка сошла на нет, взгляд стал серьезный, сосредоточенный. — Максимилиан, — сказала она, — Голубчик, что с тобой приключилось?
— О-о-ой, — протянул я, — беда, Галина Степановна, беда.
— Сейчас поглядим.
Она схватила с пола чудом уцелевшую салатницу, с удивительной прытью устремилась к бассейну, вымыла посуду и наполнила водой. Зачем женщина совершала такие манипуляции, нам с Пальмой было невдомек.
Вернувшись, Галина Степановна расставила мне ноги и принялась вымывать окровавленные причиндалы. Меня поразило не только вопиющая наглость, но и материнская нежность её рук.
— Галина Степановна, какой кошмар, это же негигиенично, — с ужасом произнесла Пальма, хлопнув себя ладошкой по лбу.
— Не гигиенично, моя милая, сосаться с чихуахуа, — последовал скорый ответ. — Итак, Макс, я здесь не вижу никаких повреждений. Член у тебя болит?
— Болит, Галина Степановна.
— Боль тупая или режущая?
— Режущая.
— Максимилиан, мне придётся откатить крайнюю плоть, чтобы лучше всё осмотреть. Ты готов?
Не дождавшись моего ответа, Галина шустрыми пальцами обнажила головку члена. Я запищал, как кастрированный оперный певец.
— Понятно, — сказала Галина Степановна, засим замолчала, продолжая внимательно разглядывать рану.
— Что там у него? — не сдержалась Пальма.
— Сорвал уздечку, — вынесла диагноз риелтор, — жить будет.
После добавила с ревностными нотками в голосе:
— Максимилиан, дорогуша, ну, скажи на милость, зачем же ты свой пенис суёшь в непроходимые узкие щели молоденьких дев? Вот взгляни на меня, например. Я — крупная, опытная женщина, разве можно вообразить, что занимаясь со мной любовью, с мужчиной может произойти подобное?
Я собирался залиться смехом, глядя на жирные телеса женщины, но Пальма снова незаметно ущипнула, заранее предвидев возможную мою реакцию.
— Спасибо вам, Галина Степановна, — выдавил я, превозмогая боль, — за поставленный диагноз.
— Не за что, дорогой, — женщина утешающе потрепав меня за щечки, расплылась в улыбке. — Всё будет хорошо, но вам нужно поспешить в больницу.
— Поехали, Макс, — сказала Пальма, взяв меня за руку. — Галина Степановна, я вас позже завезу домой, надеюсь вы не против?
— Нет, милочка, поезжайте с богом. Я пока здесь приберусь, напишу какую-нибудь гадость в своем блоге, так что мне есть чем заняться. Только у меня есть просьба, оставьте мне сигареты.
— Галина Степановна, вы же бросили! — сказала возмущенно девушка.
Снабдив женщину всем необходимым: сигаретами, водкой и лаймовым соком, мы было двинулись в дом, но тут-то нас окликнула Галина:
— Эй, сладкая парочка, у меня есть кое-что, — она достала из сумочки здоровенный косяк. (Я такой видел только в черных комедиях про американских черных парней).
— Ничего себе! — ахнула Пальма, вытаращив глаза. — Он огромный. — Деточки, меня пригласили на вечеринку и я приготовилась к ней основательно. Давайте раскурим-ка, а потом вы поедите? — в глазах Галины Степановны заблестели искры безумия.