— Что здесь происходит? — заорал охранник, по всей видимости, выбежавший на крик Пальмы.
— Иди на хер! — выругался я ненароком.
Он посмотрел на плачущую, почти голую девушку, потом с подозрением окинул меня взглядом, увидав кровавое пятно на штанах, гневно заорал:
— Ах ты сукин сын!
— Эй, мужик, ты всё неправильно понял, — только успел сказать я, прежде чем пожилой страж брызнул газовым баллончиком.
В глазах ужасно запекло, полились слезы, припадок кашля сотряс тело, и тут, ко всему прочему что-то с силой опустилась на голову, я свалился в обморок.
Очнулся в одиночной палате. В голове шумело, монотонно шумел кондиционер. За окном истерически кукарекали петухи (это один из немногих недочетов, что совершили боги при сотворении острова). На стене висел телевизор, беззвучно транслирующий золотую коллекцию MTV. Юная Бритни Спирс шагая по ущелью красного каньона, сообщала миру, что она не девочка, но еще не женщина.
Я знал припев этой песни и охрипшим спросонья голосом пел вместо неё:
— I’m Not a Girl, Not Yet a Woman...
— Не будь так в этом уверен, дружище, — сказал Майкл, который успел незаметно зайти в палату. — Вначале проверь на месте ли твои мужские причиндалы, а то знаешь, всякое бывает, хирурги тоже люди, а людям свойственно ошибаться.
— Я себя прекрасно чувствую, Миша, спасибо, что спросил, — ответил я, задрал больничную сорочку и с опаской посмотрел себе между ног.
— Всё ли на месте? — спросил Майкл.
Крайня плоть была откатана, уздечку почему-то никто из врачей не пришил, но я был чист, а рваная рана блестела от мази.
— Да, Майкл, я по-прежнему твой друг, не подруга.
— Хорошая новость, ведь с девушками у меня не получается дружить.
— Кто-то однажды сказал, что дружба между мужчиной и женщиной слабеет при наступлении ночи.
— Подпишусь под каждым словом, — ответил Миша, протягивая мне кофе.
Я сделал глоток и задал вопрос:
— А как ты тут оказался в такую-то рань?
— Макс, я не хотел тебя расстраивать, — Миша пятерней провел по своим волосам, уставившись потолок, тяжко выдохнул и продолжил, — но яздесь из-за Лили.
— Что случилось?
— Понимаешь, когда вы с рыжей остались сидеть на террасе, я в спальню захватил виски. Думал, пока Лили храпит, буду понемногу потягивать и читать какую-нибудь книгу, но в спальне не нашлось подходящего чтива. Я вышел в коридор, минут десять выбирал на полках, остановился на древнегреческой мифологии, короче, сказки на ночь. Возвращаюсь, опустевшая бутылка валяется на полу, а Лили блюёт дальше чем видит, как из брандспойта, никогда такого не видал. Я ей: «Лили, Лили, чем тебе могу помочь?» Но она, будто не слышит. Рот открыт, утробные звуки, да и рвать к тому моменту ей уже было нечем, — Майкл замолчал.
— Что было дальше?
Миша встал, подошел к окну, открыл его, полез в карман, вытащил пачку сигарет, достал одну штуку и закурил. Я посмотрел на потолок, слева от люминесцентной лампы находилось круглое белое устройство.
— Миша, выбрось сигарету в окно, здесь пожарная сигнализация.
— Вот черт, — он выкинул окурок на улицу, замахал руками, пытаясь разогнать дым. — Совсем голова не соображает, всю ночь не спал.
— Ты выглядишь дерьмово.
— Потому что я и есть дерьмо, — тихо проговорил Майкл, усевшись в мягкое кресло. — Понимаешь, я думал она проблюется и ей полегчает, ну, ты же сам прекрасно знаешь как это бывает...
— Знаю, — вставил я.
— Короче, перестала она блевать, повернула ко мне лысую голову, смотрит сквозь меня, по щекам текут слезы, лицо бледное-бледное. Я тоже гляжу на неё и ничего не предпринимаю. Нужно было сразу уложить её в кровать и звонить в скорую, вижу ведь — поганоей, вот-вот девка свалится без сознания, а я всё сижу и чего-то жду, идиот чертов.
— Ближе к сути.
— Её зрачки закатились, — продолжил он на прежний манер рассказывать в деталях, будто и не услышал меня вовсе, — закатились куда-то внутрь черепа, и она упала. Понимаешь, упала с кровати головой вниз. Я было бросился поймать Лили, но куда там, не успел, — Майкл на миг замолчал, набрал в легкие воздух и снова заговорил, но в этот раз его голос и руки дрожали. — И при падении, Макс, у неё шея как-то ненатурально вывернулась.