Я не поверил свои ушам, собака наверное тоже, она прекратила рычать и повернула голову к Пальме, мол, повтори.
— Иди сюда, мой хороший.
К моему безграничному удивлению, пес дружелюбно замотал хвостом, прильнул к Пальме, она наклонилась и принялась чесать его за ухом. Прошло несколько секунд и кобель увалился на спину, подставляя впалый живот для более интимной ласки. Когда собака подставляет живот, вспомнил я, это говорит о том, что она доверяет человеку.
— Это было очень глупо, — нарочито сказал я. — Все могло обернуться плачевно.
— Смотри, какой он милый.
— Он грязный и от него дурно пахнет, — отвечал я, поглаживая теплый животик собаки.
— Это ты дурно пахнешь, а он замечательный пёс, который решил защитить милую принцессу от монстра.
И вправду, разило от меня капитально. В срочном порядке требовались: горячий душ, пища, новый моток нервов и подробная пошаговая инструкция как выбраться из дерьма, свалившегося на наши головы.
Пёс последовал за нами. Он уже получил имя, такое имя, которое в первую очередь должно было понравится Майклу, будущему хозяину. Пальма решила направить всё своё очарование, с целью пристроить животное.
— Индонезийская легенда гласит, — начал я, — что вселенский разум специально создал собак и на генном уровне вписал в их код верность. Таким образом души предателей в следующей жизни перерождаются в безвольных псов, чей удел безгранично оставаться преданной, беспричинно любить и служить своему хозяину, каким бы он не был моральным уродом.
— Что для тебя является самым большим предательством, — спросила Пальма, — предать родину, предать друга, что именно?
— Я думаю, самое великое предательство, это предать самого себя.
— Приведи пример.
— Ну, например, предать свой талант.
— Не все же люди талантливы. Не все могут здорово писать прозу, картины, музыку.
— Нет, конечно, но кто-то, скажем, печет невероятно вкусные пончики, кто-то фантастически проектирует здания, кто-то…
— Фантастически моет посуду, — вдруг бросила Пальма. — Макс, это наивная утопия.
— Может быть ты права. — сказал я и на миг задумался. — Наверно все-таки самое большое предательство, это собственноручно лишить себя жизни.
— Да, здесь с тобой я соглашусь.
— Что касается этой легенды, это ты её придумал?
— Да, две минуты назад.
Пальма улыбнулась:
— Неплохо. Кстати, поздравляю тебя с английским изданием.
Я остановился, Пальма шагала дальше.
— Постой, что ты сейчас сказала?
Она обернулась:
— Поздравляю тебя с английским изданием твоей книги.
Я сел наземь, тут же ко мне подбежал пес и головой подлез под мою ладонь, я машинально начал его гладить, не отводя глаз от Пальмы.
— Ты что не знал, не может быть?
— Ты уверена? — сомневался я.
— Абсолютно. Я держала в руках эту книгу, крутая обложка: ржавый забор из сетки рабица, а на нем потертая табличка: осторожно, повсюду люди.
Я был в диком восторге, моей книге на западе дали зеленый свет, что сулило мне зеленые доллары и, быть может, славу.
Пальма поведала мне историю. Она с подругой отдыхала на пляже. Девчонки баловались коктейлями, курили косяк. После этого Пальма предложила приятельнице по-другому развлечься. Они купили у пляжного торговца переносной холодильник наполненный бутылками пива «Bintang» и, принялись их раздавать каждому, кто читал книгу. Когда у девчонок осталось две бутылки, они заметили семейную пару среднего возраста, мужчина и женщина лежали на шезлонгах, прячась под зонтом от ультрафиолетовых лучей Муж зачитывал жене отрывок, а та в свою очередь плакала от смеха, вытирая слезы. Девушки подошли к ним и вручили по бутылке пива. Пара поначалу отказывалась принять угощение, но потом узнав, что девчонки сим способом популяризируют книгоиздания и поддерживают читателей, с радостью приняли дары. Пальма попросила взглянуть на книгу, мужчина охотно передал ей в руки.
Глава 9
— Прочитав,что ты автор книги,— рассказывала Пальма, — я спросила его: сэр, где вы её купили?
— Что он ответил? — выпалил я.
— Он купил её в аэропорту имени Кеннеди.
— В Нью-Йорке?
— Да, Макс, в Нью-Йорке.
— Ух ты! Здорово!
Я на время позабыл обо всех проблемах. Окрыленной этой новостью, я мечтал, парил. Парил над вавилонскими башнями Манхэттена, над Центральным парком, над Таймс-сквер. Совершив посадку, неспешно шагал по Пятой авеню: легкий сентябрьский ветерок летящий с Гудзона, дорогие бутики мировых брендов, зеленые, как бильярдное сукно, козырьки парадных, рекламные вывески, запахи хот-догов, кофе, громкие гудки клаксонов. Люди в ресторанах, в кафе, люди в офисах за зеркальными окнами. А вотженщина, выделяющееся из толпы прохожих с помощью модного желтого плаща из латекса. Она у самой дороги дергается то в одну сторону, то в другую, машет рукой, периодически выкрикивая: taxi,taxi. Возле неё проходит солидный мужчина лет пятидесяти, он в дорогом деловом костюме куда-то спешит, говорит по мобильному, до меня доносится несколько его реплик —он ведет серьезные переговоры о покупках акций сингапурской компании. Молодой парень спортивного телосложения пробегает рядом, от него несет потом и мятной жвачкой. Я у входа в Нью-Йоркскую публичную библиотеку, исполинское беломраморное здание, колоны.На крыльце меня встречают благородные львы. Храм Книги. Войдя, устремляюсь к главному экспонату — святая святых книгопечатания. Да, передо мной она самая — Библия Гутенберга. Я возношу хвалу небесам и этому великому человеку, придумавшему первый в мире печатный станок.