— Скорее поздно, чем рано, — проворчал я в ответ.
— Хорошо, пусть будет поздно. Реакторы отключатся, верно? Мы выскочим из Лабиринта незнамо где. Судя по относительной плотности вещества в галактике Млечный Путь, риск врезаться в звезду или вынырнуть в ядре планеты ничтожно мала. Но зачем ждать неизбежного несколько суток, а возможно и недель?
— Ты о чём? — я подался вперёд, словно разговаривал с живым человеком.
— Отключи реакторы вручную. Конструкция это позволяет.
— Ты ненормальный!
— Вряд ли, — откровенно фыркнул Нетико. — В отличие от людей, сущности ИР не подвержены психическим расстройствам. Я лишь предлагаю наиболее оптимальный вариант действий. Тем более, что система жизнеобеспечения постепенно выходит из строя.
— Только этого не хватало, — охнул я. — Я заметил, становится слишком холодно… В чём дело?
— Нарушен цикл теплообмена, утечка энергии.
— Плохо дело.
— Если даже «Эквилибрум» выйдет из Лабиринта в межзвёздном пространстве вдали от Обитаемого Кольца, мы сумеем оповестить Транспортный Контроль, — продолжил ИР. — Но и только. Служба спасения может оказаться бессильна…
— Понимаю, — кивнул я. — «Эквилибрум» окажется вне радиуса действия кораблей Содружества, у чёрта на куличиках… Что тогда?
— Выход один: подойти на термоядерной тяге к ближайшей звезде и остаться на её орбите. Дорога может занять несколько лет, даже с максимальным ускорением.
— Звучит обнадёживающе. Мне светит приятное времяпровождение в криогенной фуге?
— Именно.
— На десятилетия, а может и навсегда? — я поперхнулся.
— Вы, люди, верите в судьбу и счастливый случай. Нефакторизуемые переменные, которыми ИР не оперируют. Но ты ведь человек? Тебе можно.
— О Господи… Признаться, у меня сердце в пятки уходит!
— Никаких других предложений у меня нет. Решайся.
И я решился.
Атмосферное давление в трюмах корабля, содержание кислорода и гравитация во время перелёта снижаются на пятьдесят процентов, но условия достаточно сносные — груз нежный, техника к жёстким условиям абсолютного вакуума не адаптирована. Единственно, очень холодно, больше двадцати градусов мороза, от которого спасает только костюм с подогревом, обнаружившийся среди запасов спасательного челнока.
Если знать как идти, в реакторный зал можно пробраться очень быстро, а я за долгие годы изучил «Эквилибрум» как свои пять пальцев, побывал в каждом закоулке. Из-за недостатка энергии во внутренней сети корабля не отпираются шлюзы переборок? Ничего страшного, аварийная пневматическая система работает безукоризненно.
Руководство операцией принял на себя Нетико. ПМК я оставил в кабине, ИР настроился на передатчик гермокостюма и теперь я отлично слышал каждое слово Нетико, направлявшего мои действия.
— Код доступа в реакторный отсек помнишь? — добродушно гудел искусственный разум. — Иначе ничего не выйдет.
— Проще пареной репы. Три семёрки, три шестёрки, три пятёрки и моё имя, — ответил я. — Чтобы не забыть.
— Хорошо, открывай, — стальные лепестки послушно разошлись. — Замечательно. Справа впереди операционная панель. Что видишь?
— Как обычно, голомонитор, схема реакторов. Выведены на максимальную мощность, энергопотоки стабильны, расход дейтерия в норме, никаких отклонений… Тут, между прочим, тепло.
— Не отвлекайся. Единственный вариант: дать аварийный сигнал, затем система с максимально возможной быстротой остановит термоядерную реакцию, лабиринтные двигатели останутся без питания и нас вышвырнет в реальный мир. Помнишь, что делать?
— Да помню, помню, не сквалыжь…
Так. Ввести и подтвердить капитанский код. Повернуть четыре ключа. Набрать на сенсорной клавиатуре команду, содержащуюся в «красной папке», которую Транспортный Контроль выдаёт командиру каждого судна. Затем ещё раз — защита от дурака. Выполнить?
Выполнить. И будь что будет!
— Очень надеюсь, что «Эквилибрум» не рассыплется в пыль, — выдавил я и попытался утереть пот с лица. Тщетно, перчатка скользнула по «наморднику» маски. — Неизвестно с каким ускорением мы проскочим точку перехода, внутренние силовые поля рассчитаны самое большее на 80 G.
— Бегом наверх! — рявкнул Нетико. — У тебя от силы пять минут!
При сниженной гравитации двигаться значительно легче, поэтому я вернулся на жилую палубу с форой в сорок три секунды. Рухнул в капитанское кресло, пристегнулся, сунул в поясной кармашек коробочку ПМК. Погибать, так вместе!